Три карата в одни руки (сборник фельетонов)
Шрифт:
Ну, и так далее. Вдумчивый читатель вряд ли нуждается в дополнительных цитатах. Вывод ясен: мы имеем дело с памфлетом. И хотя называется он «Открытое письмо управляющему трестом «Центртехмонтаж», но ведь и сам Марк Твен назвал аналогичное по жанру произведение «Письмо сатаны».
Теперь, когда мы окончательно разобрались в литературоведческих тонкостях (юридический аспект оставим на закуску), читателей, вероятно, заинтересует иной аспект, а именно: зачем вообще двум хозяйственным организациям, состоящим в договорных отношениях, понадобился жанр художественной публицистики для выяснения взаимных
Суть в том, что «Центртехмонтаж» принимает от Орловского управления строительства своеобразный строительный полуфабрикат, который после оснащения его необходимым оборудованием становится Мценским заводом алюминиевого литья или доильно-молочным комплексом колхоза «Путь Ленина», Русско-Бродским известковым заводом или водонапорной башней свинокомплекса в совхозе «Л омовений».
Как вы догадываетесь, взаимоотношения сторон четко очерчены соответствующими договорами. Ими определяется так называемая степень строительной готовности объектов. Если эта степень отвечает договору по качеству и срокам, то «Центртехмонтаж» обязан приступить к работе и сдать объект генподрядчику в должные сроки и при надлежащем качестве.
Ну, а что произойдет, если договор нарушается уже при первой передаче из рук в руки? Оговорено и это. «Центртехмонтаж» вправе предъявить исковые требования и потребовать материальной компенсации. Что он и делает, причем весьма успешно. Как свидетельствует уже известное вам «Открытое письмо», за последние два года трест перевыполняет план доходов на 140 процентов, причем у его работников в два раза возросла выплата вознаграждений. «Так за что же вы свой пирог едите?!» — в полном соответствии с законами жанра восклицают орловцы. И отвечают: «Снизив объем монтажных работ за последний год на треть, а производительность труда на 17 процентов, вы перешли на паразитический образ существования. Вы проедаете наши штрафы!»
«Какая удивительная страстность изложения!» — восклицает литературовед. «Что-то здесь не так…» — задумается экономист.
Разделим восхищение литературоведа, но задумаемся вместе с экономистом: а что позорного в том, что трест добивается пунктуального исполнения договоров, ощущая при этом полную поддержку арбитража? И что удивительного в штрафах, которые нерадивый уплачивает добросовестному? Не желаете лишаться миллионов рублей; которые идут на штрафы, — работайте, как положено.
Ах, как рады были бы мы завершить данный фельетон на таком четком обличении. К сожалению, это невозможно. Иначе сам фельетон можно было бы уличить в неполной, так сказать, строительной готовности.
Факты же таковы, что и «Центртехмонтаж» не ахти как дорожит духом закона. Накопив в своем досье сумму огорчительных для партнера фактов, представители «Центртехмонтажа» предлагают удобную сделку: вы нам — облегченный план монтажных работ, мы вам — облегченную принципиальность при приемке объектов.
Забудем о литературе, сосредоточимся на законности. Не знаю, как будет решен вопрос с коллективным авторством памфлета. Двести соавторов — оно и впрямь многовато, а прецедентов со времен Гомера не известно. Правда, мы знакомы с «Письмом запорожцев…», но ведь это не беллетристика, а изобразительное искусство.
А вот то, что искусству взаимных уступок за счет качества надо решительно положить конец — в этом убеждает нас не только образность памфлетов, но и сухая проза строительных актов, испещренных упоминаниями о недоделках.
Трубка раздора
Нынче коммунальных кухонь все меньше становится, отчего настоящее искусство скандала умирает. Даже отпетые склочники разуверились в некогда модных средствах и мусора в соседский борщ уже не сыплют. А если захочется поконфликтовать, то больше на пишмашинки налегают. Мол, требую принять меры и т. д. Научились вежливости у солидных учреждений.
Но зато солидные учреждения, разуверившиеся во всемогуществе пишмашинок, срочно перенимают отчаянные приемы кухонных баталий. Вот, скажем, руководители алма-атинских телефонных сетей в одночасье вырубили все телефоны в тресте «Алмаатапромспецстрой». Представляете? Управляющий, главный инженер, главный экономист, главный бухгалтер — и все без телефонов, не говоря уже о простых инженерах и бухгалтерах.
А в тресте семь подразделений. А в тресте немало объектов, десятки механизмов, сотни рабочих. Раньше — снял трубку, и все знаешь, а теперь на выяснение любой малости уходит три часа автобусно-троллейбусных путешествий. Хаос не хаос, но беспорядок приличный.
Ну, конечно, возмущение кипит. Трест выделяет полномочного представителя, тот добирается до ближайшего телефона-автомата, звонит в министерство связи, а оттуда говорят:
— Сами своим экскаватором наши провода порвали, а теперь на других валите!
И кладут трубку.
Представитель треста опускает в автомат еще две копейки и говорит:
— Нет, не сами! У нас поблизости и объектов-то нет.
— Поблизости нет, — отвечают из министерства, — а в отдалении зачем провода рвете?
И опять кладут трубку.
Представитель хочет сказать, что некоторое нарушение коммуникаций связи при земляных работах, возможно, имело место, но это ведь не значит, что нужно отключать все телефоны треста. Он хочет объяснить, что подобное самоуправство рождает дезорганизацию и влетает тресту в копеечку. Хочет — но не может. Потому что запас копеечек у него кончился.
Тогда трест направляет в министерство гневное письмо. Трест клеймит самоуправство связистов, подсчитывает убытки и выражает надежду на принятие неотложных мер.
Только напрасная эта надежда. Письмо лежит без движения. На него не обращают внимания. Почему? А потому, что в тресте в свою очередь не жалуют вниманием многочисленные требования связистов, которые настаивают на срочном восстановлении кабеля, разорванного на Шестой линии экскаваторами строителей.
Получается вроде бы ничья. Начальник городских телефонных сетей, оскорбленный бездеятельностью управляющего трестом, велит не включать «им» телефоны. А управляющий, возмущенный самоуправством начальника, позволяет своим подчиненным не спешить с восстановлением «ихнего» кабеля. Силы начальника и управляющего примерно равны, победителей нет, и случись вся эта петрушка за партией в шашки, можно было бы заявить, что победила дружба.