Три кило веселья
Шрифт:
В гимназию он теперь ходил пешком - ни машины, ни водителя, ни охранника у него уже не было. Да, наверное, из гимназии его скоро попрут - он уже не тот контингент.
Несколько дней наши встречи не давали никаких результатов. Но вот однажды, в самом деле совершенно случайно, мы увидели его в магазине. Он выходил наружу и чуть ли не столкнулся с входящим в магазин Томасом. Они «не узнали» друг друга, но обменялись несколькими словами. И мне даже показалось, что Томас что-то передал Шаштарычу, какой-то мелкий предмет. (Потом
Все это явно неспроста. И загадка эта не была сложной. Шаштарыч должен был передать Томасу ордена. А Томас, вместе с ними, удрать куда-нибудь подальше.
– Дим, - вдруг вспомнил Алешка.
– Помнишь, Грета на чердаке на огнетушитель лаяла?
– Ну и что? Она же его боится.
– Она не так, Дим, лаяла. Она когда боится, то у нее лай немножко визгливый. А она тогда сердито лаяла.
– Так чего надо-то?
– Надо на чердак еще раз слазить.
– Ты же ключи Степику отдал.
Алешка на секунду замялся, а потом сознался:
– Я, Дим, ему один ключ отдал. Ну зачем ему два, правда? А он нам теперь пригодился. Полезли?
– Сейчас светло, Лех. Нас заметят.
– Не заметят. Сегодня вся гимназия на ихнем корте будет. У них там теннисный турник.
– Это как?
– Я в самом деле не понял.
– Может, не турник, а турнир?
– Точно! Турнир. Ученики против учащихся.
– Переведи.
– А! Опять перепутал. Ученики против учителей. Они там все соберутся, им не до нас будет. Пошли!
У этого маленького энергии, как у большого… танка.
Насчет турнира Алешка оказался прав. Вокруг теннисных кортов собралась вся гимназия. Даже музыка играла. И охранники там же тусовались.
И, кстати, на территорию мы прошли свободно - в ворота. Не пришлось, как в тот раз, крысиным ходом пролезать. Потому что по случаю «большого тенниса» в гимназии было много гостей - родители пришли, гувернантки, домашние работницы, и мы среди них замешались - главные болельщики.
И забрались на чердак тоже без труда - весь народ тусовался по ту сторону здания, а со стороны парка нас мог заметить только бомж Вася, из своего высотного гнезда. Но он в это время помойки обходил, кофемолки собирал, наверное.
Едва мы вошли на чердак, Алешка протянул руку и щелкнул выключателем - оказывается, здесь был свет.
– Они, Дим, для романтики при свечах сидели.
Романтики с большой дороги…
Мы прошли в дальний угол и сняли со щита огнетушитель. И сразу поняли, что идем верным путем. По его весу сразу было видно - что-то не то.
Повертели мы его, повстряхивали - внутри что-то есть.
– А вдруг брызнет, Дим?
– поосторожничал Алешка.
– Ты на меня-то его не направляй.
На всякий случай я прочитал на его боку инструкцию, направил раструб вдоль стены и включил. Огнетушитель даже не пикнул.
Мы его еще осмотрели и свернули ему головку - она оказалась на резьбе. Мы ее вывернули, заглянули внутрь - ничего не видно.
– Там что-то белеется, - сказал Алешка.
– Там что-то чернеется, - сказал я.
– А это что?
– Алешка тронул бечевку, завязанную узелком вокруг горловины. Другой конец бечевки опускался в нутро огнетушителя.
– Дернем?
– спросил Алешка.
– А если рванет?
– А мы потихоньку. Тащи.
Я натянул бечевку и почувствовал на ее конце какую-то тяжесть. Надеюсь, не взрывное устройство…
Потянул и вытянул на свет полиэтиленовый пакет, набитый… орденами и медалями.
Сам я едва не сел на пол, а Лешка только удовлетворенно отметил:
– Я ж говорил…
Вернув себе дар речи, я сказал:
– Бежим к адмиралу!
– А поумнее ничего не придумал?
– холодно осадил меня Алешка.
– Все счастливы: мы с тобой, папа с мамой, адмирал и… гадина Томас. Тебе же говорили, что его нужно схватить с поличным, с медалями в руках! Уж тогда ему ни за что не отвертеться!
Тут уж я разозлился!
– Правильно, Лешенька! Берем этот пакет, подходим к Томасу: «Дяденька, подержите, пожалуйста, пока я шнурок завяжу. И подождите, пока вас Степик арестует. Только пакет из рук не выпускайте - здесь награды адмирала, которые вы у него украли».
Алешка меня терпеливо выслушал, даже улыбнулся. И с удивлением сказал:
– А я и не знал, что ты такой умный.
– И на всякий случай отошел в сторону от возможного подзатыльника.
– Мы точно так и сделаем. Только еще умнее.
– И он подмигнул в сторону пожарного щита.
– Не понял? Потом поймешь.
Алешка наклонил щит и скомандовал:
– Залезай в нишу. Это будет наша засада.
Надеюсь, не на недельку с гаком…
Алешка шмыгнул ко мне, и мы снова, притянув щит, поставили его на место.
– Отлично! Тут такие дырки! Все видно! Ой, Дим! А свет? А дверь? А огнетушитель? А медали?
Пришлось снова вылезать на волю. Мы опустили пакет с наградами в огнетушитель, завернули его головку и повесили на место. Алешка забрался в нишу, а я пошел к двери, запер ее, выключил свет и стал осторожно возвращаться к щиту ощупью.
– Лех, - попросил я, - подай голос, а то заблужусь.
Лешка помолчал, а потом монотонно забубнил:
– Спят усталые игрушки… Ты где? Мишки спят… Ну, скоро ты?
– Глухой стук.
– Ты прямо лбом, да? Огнетушитель не сбил?
Потирая лоб, я занял нашу исходную засадную позицию. И опять вовремя. Дверь тихо отворилась, вспыхнул свет. Послышались легкие шаги. Это шел Шаштарыч. На плече его висела сумка.
Он быстро проделал все то, что и мы делали с огнетушителем, вытащил пакет и опустил его в сумку. Жикнул молнией и ушел.