Три кругосветных путешествия
Шрифт:
Находясь близ острова Рождества, коего положение определено капитаном Куком в 1778 году, я намеревался пристать к оному для новой поверки сего хронометра, но большие каждосуточные разности в № 991 удержали меня от потери времени и принудили довольствоваться последним, на который смело можно было положиться; почему при свежем О ветре я решился идти далее. Знаменитый Кук останавливался при сем острове в небольшом заливе, находящемся, по многочисленным его наблюдениям расстояний Луны от Солнца, в широте N 1°9' и долготе. О 202°30'. Остров сей имеет в окружности до 20 миль, видом подобен луне в последней четверти, изобилует рыбою и черепахами, свежей воды на оном нет.
30-го мы перешли экватор в долготе W 159°40',
4 августа в широте N 7° после продолжавшегося несколько часов штиля ветер начал переходить к NO-ту и с рассветом повеял довольно свежо, а 10-го в полдень, для большей перемены долготы, направили курс на WNW, дабы при выходе из тропика быть по возможности ближе к меридиану Петропавловского порта.
17-го в полдень определили себя наблюдениями в широте N 27°36', долготе О-й 175°15'. Остров Patrocinio отстоял от нас по Арросмитовой карте в 30 милях на NО. Желая осмотреть оный, мы пошли прямо к нему, но густой мрак, не обещающий скорого прояснения на горизонте, принудил нас оставить намерение, почему, спустясь к NWtW, обратились на другой остров Roco de Plata. 21-го около полудня в широте N 32°26', долготе О-й 170°14' прошли через место оного; при ясной погоде снятые трехсуточные расстояния Луны от Солнца, близко сходствующие с хронометром, доказывают неверность положения сего острова на Арросмитовой карте. Норий в своих таблицах полагает оный в широте N 33°51', долготе О-й 160°31'. Осматривая в тот же день провизию на шлюпе, я весьма был огорчен малозначительным остатком кислой капусты, отпущенной из Кронштадта, которая так облежалась в бочках, что вместо положенных в каждую десяти ведер нашлось не более пяти, почему и принужден был выдавать оную в самом умеренном количестве, картофель же, вывезенный из Вандименовой Земли, несмотря на то, что был особенно приуготовлен английскими знатоками в лучших бочках и что при ясных днях высыпали оный на шканцы для просушивания, большею частью вовсе испортился [237] и ни на что более не годился, как на корм свиньям, взятым с Отаити; одни токмо тыквы сохранили всю свежесть, и мы радовались, что могли довольствоваться оными еще несколько недель.
237
После я узнал свою ошибку: сей картофель должно было просушивать в тени (прим. автора).
22-го около полудня в широте N 33°52'4'', долготе O-й 168°52'27'', после темной и бурной ночи, сопровождаемой сильным громом и молниею, настал тихий SW ветер, благотворные лучи солнца озарили светом и согрели теплотой своей холодную и влажную атмосферу, тропические птицы вились над нашим шлюпом, а резвые стрекозы, летая над шканцами, ласкали нас надеждою обретения какой-либо новой земли. Желание принести пользу отечеству возвышало дух наш, и мы провели весь день в различных умствованиях; но закатившееся солнце и распространившаяся по горизонту темнота разрушили наши предположения, кроме надежды на будущее счастье.
23-го перед самым вечером мы увидели вдали большее трехмачтовое судно, идущее к нам контрагалсом, и, рассчитывая сблизиться с оным около полуночи, приготовили шлюп к нечаянному нападению; но осторожный начальник судна по захождении солнца переменил курс на другой день. В десять часов утра усмотрели оное под ветром в 8 милях вместе с другим бригом. Днем они шли с нами одним курсом, а ночью вовсе скрылись,
24-го в широте N 34°47' и долготе О-й 169°45'58''проплыла мимо нас большая черепаха.
Августа 30-го, торжественный для России день, был празднован на шлюпе не одними странствовавшими ее сынами, но и самая природа принимала, так сказать, участие в их радости, ибо после крепких противных ветров вдруг повеял ветер, который при ясном небе быстро мчал нас к Петропавловску; перед захождением же солнца новое зрелище обратило на себя взоры изумленных мореходцев: борющиеся между собою ветры с разных направлений горизонта, воздымая воду вверх, образовали кристалловидные колоннады, и сии тифоны, проносясь мимо нашего шлюпа, составляли великолепный вид, напоминавший приятности петергофского праздника в кругу веселых приятелей.
Стада серых и короткошеих птиц, пролетавших мимо нас на юг, свидетельствовали о позднем времени года в той стране, к которой мы поспешали; наступившие туманы, влажный воздух и переменные ветры увеличивали труды вахт; промокшая одежда также не могла быть приятною и не наносить вреда здоровью, почему принуждены надеть теплое платье, а палубу отапливать двумя чугунными печками, для сохранения чистого воздуха и для вознаграждения неприятностей, перенесенных наверху.
Приближение к берегам Камчатки. Приятное свидание. Выгрузка материалов. Приготовление к отбытию. Услужливость местного начальства. Изобилие в свежих жизненных потребностях. Недостаток в хлебе. Полезный обряд. Строения в гавани. Благотворные заведения: учебное и ремесленное. Неудачное путешествие к Паратунским минеральным ключам. Замечания о сих ключах. Климат, растения и животные. Авачинский философ. Продолжение плавания.
7 сентября на рассвете, когда туман начал прочищаться, открылись перед нами в отдаленности высокие берега Камчатки и горы, покрытые снегом; лучезарное восхождение солнца обнадеживало нас прекрасным днем, а к вечеру при свете лунном мы подошли к якорному месту в Авачинской губе. Позднее время года положило свое покрывало на величественные виды берегов Камчатки; мы видели только суровые подножия гор, они занимали наше чувство и воображение, удивляя быстрым изменением природы и по недавнем нашем удалении от острова Отаити.
На другой день (8 сентября) животворный луч восхождения солнца, разогнав туман атмосферы и сняв влажную одежду, лежавшую на вершинах сопки, представил мореплавателям, после 50-дневного морского единообразия, живописную картину осеннего времени, тем более для нас приятную, что исполинский вид высоких гор и блеск от убеленных снегом вершин их напоминали о позднейшем времени года родимой стороны, с которою мы столь долгое время (387 дней) были в разлуке. Тихий ветер благоприятствовал нашему приближению к пределам отечества; надежда вскоре выступить на вожделенный берег и увидеться с единоземцами умножила нетерпение, но судьба, вопреки общему нашему желанию, при проходе близ каменьев, называемых Три Брата, внезапным сильным NW шквалом принудила нас положить якорь и пробыть двое суток в довольно неприятном положении. Не успели мы еще убраться с парусами, как приехал к нам помощник здешнего главного начальника, капитан-лейтенант А. В. Голенищев; он был первый из соотечественников, которого мы увидели по отбытии из Кронштадта; взаимная радость наполнила сердца чувством удовольствия, по гостеприимному обыкновению он привез нам разных припасов, и они освежили наш вкус после продолжавшейся несколько дней соленой пищи.