Три версты с гаком

Козлов Вильям Федорович

— Я таких лещей давно не видел, — сказал Носков. Артем с любопытством смотрел на Мыльникова, тот не дал ему еще и рта раскрыть.

— Чехов, — с уважением сказал Мыльников, заме­тив на бревне книжку. — Хороший писатель. Я сейчас читаю Лескова. Рассказ есть у него, «Зверь» называется... Про медведя. Сильный рассказ! И Вересаев мне нравит­ся. Помните, «Случай на Хитровом рынке»?..

— Не помню, — сказал Артем. .— Я Вересаева ма­ло читал.

И тут Мыльников обратил внимание на дом. Неболь­шие глаза его заблестели от удовольствия.

— Узнаю работу Паровозникова, —

сказал он. — Стыдно признаться, но когда-то я назначил его началь­ником жилого строительства. Не прогони я его через ме­сяц — потом за год убытки не покрыть было бы.

— Меня тоже хорошо нагрели, — заметил Артем.

— С этим народом надо ухо востро держать. Мыльников обошел дом кругом, поковырял палкой фундамент.

— Фундамент крепкий, — сказал он, — это главное... А сруб придется перебирать. Вы рассчитываете на два этажа?

— Наверху хотел мастерскую, — сказал Артем.

— Я бы вам посоветовал рядом с сараем соорудить летнюю кухню. Летом в доме душно, а на свежем возду­хе — другое дело. Можно прямо на лужайке шашлыки жарить... Вы умеете делать шашлыки?

— Шашлыки? — удивился Артем. Он все еще не мог привыкнуть к манере Мыльникова разговаривать.

— Алексей Иванович, — вмешался Носков. — О шашлыках поговорим, когда дом будет готов.

— Я вам на досуге набросаю проект, — пообещал Мыльников. — Не дом будет, а дворец!

— Дворец не надо, — усмехнулся Артем.

— У тебя, Алексей Иванович, каких-либо стройматериалов не найдется? — спросил Кирилл Евграфович. — Надо бы земляку помочь.

— Могу досок для стен подкинуть по государственной цене... Ну, еще что вам понадобится? Кирпич, цемент...

— Алексей Иванович, я напишу ваш портрет, — обрадовался Артем. — А если еще по-настоящему отремонтируешь дорогу, я твой портрет на самом видном месте повешу в клубе... Пусть люди смотрят на нашего благодетеля... — ввернул хитрый председатель и подмигнул Артему. Но Мыльников на это не клюнул.

— Пусть Осинский строит, — сказал он и кивнул на большой альбом: — Можно взглянуть?

Артем не очень-то любил показывать незаконченные наброски, но на этот раз отказать не посмел. Особенно Мыльникову понравились пейзажи. Он узнал живописное лесное озеро с кувшинками у берегов и сказал, что здесь в прошлом году, в мае, поймал восемь «лаптей». Причем самый маленький лещ весил девятьсот граммов. Сколько весил самый большой, Алексей Иванович не сообщил. Очевидно, из скромности.

Поговорив о международном положении, о последних новостях космической эры, а заодно покритиковав директора стеклозавода «Красный холм» Осинского, который выпускает для спиртзавода недоброкачественную тару, Мыльников пригласил Артема и Носкова поехать с ним и познакомиться с заводом. Последнее относилось к Артему. Носков завод знал как свои пять пальцев.

Прошел дождь, и дорога расползлась, вновь образовались колдобины. «Газик» подпрыгивал, кренился то на одну сторону, то на другую. Пассажиры вцепились в поручни и наклонили головы, чтобы не набить шишек о металлические крепления крыши кузова.

— Когда же дорогу по-настоящему будешь ремонтировать, Алексей Иванович? — снова завел разговор Носков. — Иль тебя за рулем не трясет?

— Пусть сначала Осинский мост сделает, — отмах нулся Мыльников.

— Вот так и кивают один на другого, а дорога — одно название, — сказал Кирилл Евграфович. — Причем пользуются оба. Один тару и стеклоизделия отправляет по железной дороге с нашей станции, другой — готовую продукцию... Алексей Иванович, сколько разбили ящиков с водкой во втором квартале? — ядовито спросил Носков.

— Тебе ведь тоже отпускают деньги на ремонт, — сказал Мыльников.

— Деньги! — вздохнул председатель. — Кот на плакал... Я до сих пор клуб не могу отремонтировать.

— А я в этом году заложил для рабочих новый двухэтажный дом. Вся моя смета до последней копей ки ушла на это. Мне ведь тоже деньги с потолка не сыплются.

— На те средства, что вы списали на разбитую продукцию да технику, можно было не три каких-то километра заасфальтировать, а все сто, — сказал Носков.

— Ты, Евграфыч, нажимай на Осинского, а я тебе лучше автобусную остановку сооружу. Железная арма тура, цемент и надпись бронзой: «Смехово»!

— С худой овцы, хоть шерсти клок, — засмеялся председатель. — К осени сделаешь?

— Мыльников слов на ветер не бросает, — пряча хитрые глаза, улыбнулся Алексей Иванович.

— А дорогу приводить в порядок начнем с будущей весны...

— Что ты все заладил о дороге да о дороге? — перебил Мыльников. — Артему совсем не интересны наши с тобой разговоры...

— Почему же, — возразил Артем. — Очень даже интересны...

— Да, у вас ведь машина! — посочувствовал Мыльников.

«Газик» наконец выскочил на асфальт и обрадованно рванулся вперед. В железные крылья застучали комья грязи.

— Как приятно после плохой дороги вырваться на шоссе, — оптимистически сказал Алексей Иванович, выжимая до отказа акселератор.

2

С утра до вечера Артем возился на своем участке: ворочал тяжелые бревна, потолочины, доски, За эти не­сколько дней успел загореть. Работал с удовольствием, напевая что-то под нос. Устав, усаживался на здоровен­ный чурбак и отдыхал, поворачивая солнцу то грудь, то спину.

Но стоило лишь забренчать ведру у колодца, Артем бросал работу и выпрямлялся. Он все ждал, что появит­ся Таня, но за водой приходила ее сестра.

Каждый вечер он совершал получасовую прогулку от станции до речки Березайки и назад. Велосипедисты и мотоциклисты проложили вдоль железнодорожного по­лотна твердую узкую тропинку. Иногда они обгоняли Ар­тема, и ему приходилось вставать на шпалы или спу­скаться с насыпи.

Шагая по тропинке и сбивая кривой березовой пал­кой маленькие камешки, он слушал соловьиное пение. Причем соловьи никогда не пели разом: сначала один, по­том второй, третий... Случалось, Артем останавливался у семафора и подолгу слушал этот удивительный поеди­нок. Он где-то читал, что соловьи никогда не дерутся из-за своих невест. Соперники соревнуются в пении. Вме­сто диплома победитель этого благородного конкурса по­лучает сердце соловьихи, а посрамленный противник удаляется попытать счастья в другой роще.