Три версты с гаком

Козлов Вильям Федорович

— У нас во дворе в щепках много червей... Ког­да поедете на рыбалку, скажите, я вам целую банку накопаю.

Артем долго смотрел ей в глаза, а потом сказал:

— А почему бы нам не поехать вдвоем?

Она молча смотрела на него.

— Погода чудесная. Вы будете жить в палатке, себе я сооружу шалаш, — с подъемом продолжал Артем. — И будем жить на зеленом острове. Я буду рыбачить, а вы учите себе на здоровье!

Она все еще молчала. Лицо серьезное, сосредоточен­ное. Уж не обиделась ли? Ему стало неловко. И виде­лись-то всего два раза, а он — на рыбалку! Вдвоем... Эта идея возникла

у него неожиданно, и он предложил от чистого сердца. Может быть, она неправильно его поняла?..

— Я ничего не умею делать, — наконец сказала она. — Ни уху варить, ни рыбу ловить.

— Какой же рыбак доверит кому бы то ни было уху варить! — обрадованно воскликнул он. — Вы будете за­горать и готовиться к экзаменам, а я...

— Спокойной ночи, — сказала Таня и, отворив не­запертую дверь, исчезла в темных сенях. Скрипнула дверь в комнату, и стало тихо. На крыльце сельпо по­слышался шум, яростный вопль, и две подравшиеся кош­ки шарахнулись в разные стороны. Еще одна кошка поч­ти у самого дома перебежала дорогу. «Что-то уж очень

много кошек сегодня попадается на моем пути...» — по­думал Артем, подходя к калитке. И тут он увидел три темные фигуры, отделившиеся от забора. Фигуры при­ближались к нему. Можно было захлопнуть за собой ка­литку и укрыться во дворе, но Артем сразу же отогнал эту недостойную мысль, Когда трое подошли вплотную, из калитки детсада вынырнула еще одна фигура. «Зачем так много?..» — успел подумать он.

— Он! — сказал один из них.

Артем взглянул на того, кто приближался со стороны детсада, и в ту же секунду получил сильнейший удар в челюсть. Отшатнувшись, он ударился спиной о забор и, отпружинив, бросился на одного из троих. От его уда­ра тот охнул и согнулся в три погибели, схватившись за лицо.

— Он еще дерется?! — яростно прохрипел другой, и увесистые кулаки замолотили по чем попало. Артем, пряча лицо, отбивался, но они свалили его. Он слышал, как затрещала рубаха. Кто-то ударил носком ботинка в бок. И в этот момент из-за поворота выскочила машина, стегнув по глазам яркими фарами. Один из парней сквозь зубы ругнулся, в следующий момент раздался топот мно­гих ног, и стало тихо. Артем с трудом встал на четве­реньки. Гудела голова, ныло под ложечкой. Очевидно, «газик» остановился, потому что он услышал басистый голос:

— Ишь нализался, как поросенок... На карачках до­мой добирается!

«Газик» уехал дальше, а Артем, держась за забор, добрался до палатки и, не раздеваясь, рухнул на раскла­душку.

3

Проснулся он рано, и долго не хотелось открывать глаза. Сразу вспомнил, что произошло ночью. Наконец открыл глаза: палатка наполнена розовым светом, как абажур. На дворе солнце. Оба глаза видят хорошо, зна­чит, синяков нет. Ощупал голову: три изрядные шишки. По привычке вскочил с раскладушки и поморщился: ноют шея, бок. Добросовестно отделали его! Это, конечно, дружки Таниного ухажера. Все произошло так быстро, и потом в темноте он никого не разглядел в лицо. Был ли среди них этот кавалер?

Настроение сразу поднялось, когда он рассмотрел свое лицо в зеркало: кроме синяка на скуле и припухлости на челюсти, все было в норме. Спасительная борода на­дежно укрыла синяки. «Можно снова на танцы...» — усмехнулся Артем. Как ни странно, злости он не чув­ствовал, наверное, оттого, что один его удар все-таки до­стиг цели и тому парню сегодня утром тоже несладко. Злости не было еще и потому, что парень с бачками, со­брав компанию, как бы признался в своей слабости. При его росте и широких плечах вряд ли нужно было обра­щаться к дружкам за подмогой. Если уж захотелось вы­яснить отношения, то почему бы не поступить по старо­му мальчишескому обычаю: один на один? Выходит, в могучем теле слабый дух?..

Отбросив полог, Артем увидел голубой квадрат неба и красный флаг поселкового Совета, левее флага — ку­пол водонапорной башни. Над ним носились стрижи. Они свили себе гнездо на башне. Иногда, словно черная молния, один из них устремлялся с неба на купол и ис­чезал в невидимой снизу щели.

Натянув синие спортивные штаны, он полуголый вы­скакивает на заваленную строительным материалом и му­сором лужайку. Яркая зеленая трава буйно растет на свободных клочках земли. В огороде взошли картошка, лук, укроп, морковь. Это сосед дал семян, и Артем впер­вые в жизни все это сам посадил. Сосед сказал, что зем­ля не терпит бесхозяйственности и ему будет очень не­приятно видеть, если чертополох оккупирует десятиле­тиями ухоженную землю.

Достав из колодца ведро ледяной воды, Артем стал, фыркая, умываться, плескать на шею, плечи, грудь. Ино­гда он морщился, прикасаясь к синякам. Великое дело — привычка. Хотя ныли мышцы, ломило в боку, Артем тем не менее сделал зарядку.

Послышался негромкий смех. Артем обернулся и уви­дел, как тоненькая девичья фигурка спряталась за по­ленницу в соседнем дворе. Это пятнадцатилетняя дочь Николая Даниловича — Маша. Вместе с одноклассника­ми она целый месяц работала в совхозе на производствен­ной практике. И вот на днях вернулась. Наверное, со стороны смешно смотреть на него. Интересно девчонке: что это за странный бородач тут объявился?

4

Днем у калитки остановился невзрачный мужичонка в гимнастерке и кепочке блином. Наклоняя голову то на один бок, то на другой, долго разглядывал сруб. Лицо хмурое, губы шевелятся, будто разговаривает сам с со­бой. На Артема — тот вставлял в отремонтированную раму стекло — не обращал внимания.

Рядом с ним стоял великолепный фокстерьер и, зади­рая бородатую морду, смотрел на него смышлеными гла­зами. Артем бросил работу и уставился на эту странную пару. В поселке много было собак, в основном дворняги. А тут фокстерьер! И еще при таком неказистом хозяине.

Сняв кепку, мужичонка поскреб лысеющую голову и длинно выругался. Он даже сплюнул в сердцах. Разде­ляя его негодование, пес тоже негромко рыкнул.

— Вы ко мне? — спросил Артем.

Хозяин собаки, бормоча что-то под нос, нехотя толк­нул калитку. Теперь Артем разглядел его как следует: роста среднего, с бугристым багровым носом и мутнова­тыми, неопределенного цвета глазами. На загорелом с шелушащимися скулами лице щетина.

Вслед за ним степенно вошел и пес. Ошейник у него был из отличной кожи и украшен никелированными бля­хами. Если хозяин был одет кое-как, то пес гордо бли­стал своим дорогим ошейником.