Три взгляда в бесконечность
Шрифт:
Есть другая сильная молитва ко Господу, которую хорошо творить во время искушений. Она звучит так: «Все спасутся, один я в ад попаду. Спаси меня, Господи!» Мы знаем слова преподобного Пимена Великого: «где сатана, там и я буду»; помысл Антония Великого, которому он научился от сапожника: «все спасутся, один я погибну»; слова, сказанные Господом преподобному Силуану Афонскому: «держи ум твой во аде и не отчаивайся!» Знайте, когда мы осуждаем ближнего, мы грешим против Бога, а не против ближних наших! Самые страшные грехи есть грехи против Бога – осуждение, тщеславие и ропот. Осуждая ближних на вечную смерть, мы ставим себя на место Судии, выше Творца! Но больше всего на свете мы, верующие, любим рассуждать о том, кто спасётся, а кто – нет; кто ближе к спасению, а кто – дальше. При этом себя мы всегда видим уже спасёнными! Как только хочешь кого осудить, вспоминай молитву эту и твори её. Знай, что ты более достоин ада, чем кто-либо другой, но не отчаивайся, потому что Господь и тебя силен спасти! Не тщеславься – не приписывай себе славу Творца; если и есть в тебе что-нибудь хорошее, не твоё оно, а от Господа! Не ропщи: Господь всеведущ и всеблаг, Он не может ошибаться! Всё, что происходит, направлено к нашему спасению, и если не можешь уразуметь – каким образом, смиряйся, не разумея, или проси Господа открыть тебе это. Ропот есть сомнение в Промысле Божием, всеблагом и спасительном! А если Господь не есть Промыслитель, то Он не может быть и Творцом. Тогда кто же Он? Тварь? Упаси нас, Боже, от таких мыслей! Вот что такое ропот! Когда мы осуждаем или тщеславимся, то себя, тварь, повышаем до уровня Творца, а когда ропщем, то Творца умаляем и приравниваем к твари!
Есть ещё одна молитовка: «Господи, я недостоин Твоих даров. Даруй мне смирение!» Сознание того, что ты недостоин никаких даров, ничего из того, что дарует тебе Господь, наполняет душу неизреченной радостью и блаженством. Тот, кто усвоил и впитал этот помысл в глубь души, уже не может скорбеть. Он радуется всему – тому, что может видеть, слышать, ходить, говорить, куску заплесневелого хлеба, потому что знает, что не заслуживает даже этого. Жизнь его – постоянный праздник, и что бы он не получал в подарок, это всегда больше, чем ему нужно. А тот, кто считает себя достойным чего-либо и не получает этого – несчастнейший человек.
Творите Иисусову молитву, творите молитву к Пресвятой Богородице (Пресвятая Богородице, спаси нас!), творите любую другую короткую молитовку! Нудите себя! Произносите слова молитвы нараспев, на тот распев, который ближе всего вашему сердцу. Творите молитву даже тогда, когда ничего не чувствуете, и память о том, кто такой Бог, становится смутной. Сила придёт к вам, Дух Божий вернётся, и молитва поднимет вас над землёй! Так всегда бывает! Умоляю вас, не отчаивайтесь, и Господь наш Иисус Христос не оставит вас никогда! Слава Ему за всё!
32
Лев и зебра
Из-за своей греховности, удалённости от Истины, мы совершенно неправильно видим окружающий мир.
Вот лев нападает на зебру и убивает её. Мы же, судя по себе, воспринимаем это так, как будто один материалист, не верящий в Царство Небесное, убивает другого ради личной выгоды. Он знает, что сокращает годы жизни своей жертве, отправляя её прежде времени в небытиё, но, тем не менее, по злобе и эгоистичности, совершает этот ужасный поступок, потому что хочет сделать более комфортным остаток своей жизни. Аргументация у него простая: всё равно все там будем (в небытии); сильный всегда жрёт тех, кто слабее – так устроен мир. Тот, кого убивают, якобы видит всё то же самое, но с противоположной стороны.
Что мы делаем? Проецируем мир падшего человечества на мир животных. Да, животные живут в падшем мире, но как они живут? Ведь они не падали!
У зверей и у святых всё происходит по-другому. Они знают истинный мир, поэтому наш мир (тот мир, который мы считаем единственно реальным) для них – что-то вроде сна или виртуальной реальности. Как киберспортсмены, поубивав друг друга внутри игры, потом снимают компьютерные шлемы, жмут друг другу руки и идут в кафе, так и лев с зеброй. «Жертва» поджидает своего «убийцу» в духовном мире, чтобы вместе отпраздновать окончание игры и возвращение в реальность. Так же воспринимают события и святые, когда оказываются в роли жертвы и молятся за своих мучителей.
Найти святого, чтобы поучиться у него правильному восприятию мира, сегодня чрезвычайно трудно. Зато у нас под боком живут удивительные существа, которые никогда не падали, не теряли истинное видение мира, не становились материалистами. Мы считаем себя повелителями природы, высшими из её созданий, поэтому смотрим на животных снисходительно, как на детей, «меньших братьев», примитивных существ, с которыми можно повозиться, которых нужно оберегать, но которые значительно уступают нам в развитии. Нам и в голову не приходит, что точно так же смотрят они на нас! Утешают, жалеют, разыгрывают свои спектакли для нас, делают вид, что нуждаются в нас. Но ни капельки не уважают никого, кроме святых, которые восстановили в себе подобие Божие, вернули славу Адама.
Мы падаем в мир для того, чтобы, оказавшись вдали от Бога, понять, насколько мы в Нём нуждаемся. А животные никогда не теряли Бога. Они спускаются на Землю только для утешения нас, грешных, не видящих Истину, забывших духовный мир. Не мы дрессируем их, а они дрессируют нас – делают более мягкими, более человечными. Как бы было одиноко нам без них!
Животные постоянно уповают на Бога, видят духовный мир, не привязываются к вещам, ждут смерти, как избавления. Нам есть, чему поучиться у них!
33
Умерщвление плоти
Умерщвление плоти и смирение плоти – две разные вещи. Некоторые подвижники в буквальном, а не в переносном смысле умертвляют своё тело духом. Смирение же плоти есть синоним слова «аскеза».
У большинства людей душа держится в теле, пока тело способно функционировать, пока оно живо. То есть пребывание души на Земле зависит от жизни тела.
У тех подвижников, у кого тело умерло, всё наоборот. Тело удерживается от разложения и функционирует за счёт накопленной Благодати. После первой смерти такого подвижника, душа его возвращается на Землю, и умерщвлённая плоть ей полностью подвластна до смерти второй (второго отделения души от тела). Мёртвое тело может годами ничего не есть, мгновенно переноситься душою с места на место, делать вещи, немыслимые для тела живого. Оно не способно бунтовать, как живое, и полностью подчинено воле хозяина. Если у подвижника и остаются страсти, то только душевные.
Умирая первый раз, подвижник не рассчитывает, что останется на Земле, и готовится к смерти по полной программе. Но Господь возвращает его назад по Домостроительству. Это тяжкое испытание для человека, вкусившего радость небесного общения со Христом.
У некоторых тело умирает само, как у евангельского Лазаря, у других – бывает умерщвляемо от людей. Но воскресает всегда новая тварь.
Оставшиеся годы жизни умертвивших свою плоть подобны сорока дням странствования воскресшего Господа по Земле. И никто не может прикоснуться к ним по своей воле, ибо они умерли, но ещё не взошли к Отцу.
34
Критика от знания и критика от незнания
Был известный на весь мир философ, очень умный – Владимир Ильич Ульянов-Ленин. Он творил ужасные глупости. Все думали, что он очень много читает и из прочитанного делает выводы и философские умозаключения. А оказалось, что всё было наоборот. Он сначала делал умозаключения в угоду своему мировоззрению, а потом читал только то, что его мнения подтверждало. Затем, уже из прочитанного, выбирал то, что ему нравилось, и так далее. Может, так поступают все философы? Например, вместо того, чтобы изучить христианство, ознакомиться со святоотеческим учением, с Преданием Церкви, с догматами, а потом уже критиковать конструктивно, изнутри, «от знания», Владимир Ильич поступил, как последний деревенский дурачок. Он сам выдумал «церковные догматы», не имеющие ничего общего с настоящими, прочитал других таких же философов, которые ничего не знали о христианстве, сделал выписки, и стал критиковать то, что сам выдумал. Надо сначала изучить предмет своей критики, а потом уже критиковать, если посмеешь; критиковать «от знания». А Владимир Ильич, ничего толком не изучив, занялся построением нового учения, и идеологии на основе своего учения (или учения на основе идеологии?). Так же он поступал и в ряде других случаев. Не ради ли самой обычной славы и стремления к власти затеял он эту глупую игру?