Три жизни Алексея Рыкова. Беллетризованная биография
Шрифт:
При этом в вопросах национализации предприятий он действовал жестко, реализуя политику военного коммунизма, которую скептики считали невыполнимой. Позже он объяснял этот спешный максимализм «необходимостью бросить все силы на защиту пролетарской власти». Гораздо сложнее Рыков относился к политике партии в отношении крестьянства. Старинные саратовские впечатления давали о себе знать! Практика изымания у хлебопашцев зерна вместо налогов зародилась в конце 1916 года, в военную годину — и продолжалась до 1921 года. Принудительное изъятие у крестьян продуктов по «разверстанным» ценам вызывало недовольство не только на селе, но и в армии, где служили дети, мужья и внуки тех, кто сеял хлеб… Рыков считал, что именно перекосы в крестьянском вопросе могут вызвать социальный взрыв, — и в то же время понимал, что в военное время ослабить хватку государство не может, приходится выжимать из деревни все, что можно.
Рыков вернулся в правящую элиту страны. Показательно, что после покушения на Ленина,
Осенью 1918 года противники большевиков перешли к активной вооруженной борьбе. Многие планы мирного строительства пришлось отложить — и усиливать централизацию. Рыков стал одним из главных творцов и проводников политики военного коммунизма. Так, губернские совнархозы потеряли всякую самостоятельность и стали исполнительными органами ВСНХ, напрямую подчиняясь Рыкову. При этом для управления государственной экономикой требовались бюрократические вертикали, а потому создавались новые отраслевые главки, каждый из которых в идеале должен был стать мощной монополией. Острослов Давид Рязанов уже критиковал ВСНХ за «китайский» бюрократизм, окрестив рыковскую организацию «главко-главком». При этом сам Рязанов возглавлял два главных управления при Наркомпросе — по архивным делам и по делам науки. Тоже своеобразные главки. Как — несколько позже — язвил Маяковский в стихотворении, приглянувшемся Ленину:
Чуть ночь превратится в рассвет, вижу каждый день я: кто в глав, кто в ком, кто в полит, кто в просвет, расходится народ в учрежденья. Обдают дождем дела бумажные, чуть войдешь в здание: отобрав с полсотни — самые важные! — служащие расходятся на заседания.Вожди революции, начиная с Ленина, не стеснялись язвительно критиковать советские органы за волокиту и «аллилуйщину», это вошло в привычку. Рыкова эти нападки задевали, но к взаимным уколам в большевистской среде с подпольных времен привыкли, такой уж сложился стиль общения.
Угроза военных поражений заставляла искать новые инструменты для сплочения хозяйственных сил. Рыков в начале 1919 года выступил с предложением ввести «экономическую диктатуру» — чтобы держать в руках все имеющиеся ресурсы и использовать их там, где они особенно остро необходимы. «Мы не можем жить в данное время без принуждения», — заявлял Рыков, приветствуя «применение отдельных черт из жизни армии в хозяйстве» [78] . В то время около 80 % поставок в Красную армию проходило через вертикали ВСНХ. Ленин стремился теснее привязать Рыкова к складывавшейся политической системе, глубже втянуть его в свою орбиту. Свидетельство тому — командировка на фронт не только для организации снабжения Красной армии, но и для инспектирования воинских подразделений. Он побывал в Астрахани, когда части деникинской армии стояли на ближних подступах к этому стратегически важному городу. Ведь Астрахань — это контроль за речным транспортом, за перевозками по нижней Волге. Он побывал и в родном Саратове, встретился там с Федором Раскольниковым, командовавшим Волжско-Каспийской флотилией. Даже по Волге прокатился, не прекращая трудных разговоров.
78
Рыков А. И. Статьи и речи, т. 1, с. 290.
3. Тыл и фронт
В 1918 году еще можно было — хотя бы отчасти — мыслить мирными категориями. Гражданская война потребовала еще более жесткой мобилизации — и армейской, и промышленной. Показательно, что именно в экстремальной, кризисной ситуации Рыков отбросил (на время!) сомнения и из вечного интеллигента-соглашателя превратился в сурового руководителя, который, между прочим, еще с подпольных времен никогда не расставался с личным оружием.
9 июля 1919 года специальным декретом ВЦИК Рыкова назначили чрезвычайным уполномоченным Совета Рабоче-Крестьянской Обороны по снабжению Красной Армии и Красного Флота. По обычаям того времени, в ход пошла звучная аббревиатура, такая, что язык сломаешь — Чусоснабарм. Поэтому чаще этот грозный для всех промышленников орган называли лаконичнее — Чусо. Одновременно Рыков стал членом Реввоенсовета — одним из шестерых. Отныне ему напрямую подчинялись Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной Армии (Чрезкомснаб), Центровоензаг и все военные заводы. Он должен был стать советским Лазаром Карно, которого в революционном 1793 году вся Франция называла «организатором победы».
Первый приказ Рыкова в новой должности задал
79
Там же, с. 420.
В распоряжение Рыкова поступил специальный оборонный фонд — 2 миллиарда рублей. Кроме того, он получил право брать практически неограниченные кредиты в Госбанке. Впрочем, деньги в то время ценились дешево: куда значимее в военных условиях хлеб, каша, мясо, наконец, винтовка и «товарищ маузер». Рыков стал и главным интендантом, и основным поставщиком вооружения Красной армии — а это означало не только широкие полномочия, но и ответственность. Отвечал он за свою работу головой. В случае поражения Красной армии вряд ли Рыкову удалось бы вернуться к той относительно безопасной подпольной деятельности, которую он вел до 1917 года. И Рыков колесил по прифронтовым губерниям и фронтам с «железобетонным» мандатом: «Все учреждения и должностные, как гражданские, так и военные, лица РСФСР обязаны безукоризненно исполнять все распоряжения и приказы тов. Рыкова… Вагон и поезд тов. Рыкова не подлежит обыскам, а имущество, находящееся в поезде, не подлежит ни конфискации, ни реквизиции» [80] . Боец должен быть сыт, побрит, помыт, должен иметь возможность соблюдать гигиену. Иначе это не армия, а банда, обреченная на поражение. И Рыков посылал на фронт медикаменты и бинты, которые нужно было находить с фонарем — по мелким предприятиям и складам.
80
ГА РФ. Ф. 130. Оп. 4. Д. 363. Л. 125.
Мандат Рыкова о его командировании на Украину и Кавказ для организации хозяйственной жизни и снабжения Красной армии [РГАСПИ. Ф. 669. Оп. 1. Д. 25. Л. 29]
Он не знал Первой мировой, не чувствовал ее: то время Рыков провел главным образом в далеких ссылках. От тифа и испанки, от болезней, связанных с недоеданием, погибали чаще, чем от пуль. Фронтовые медики — настоящие герои тех кампаний. Среди них — и Клавдия Ивановна, сестра Рыкова. Как и многие врачи, она погибла, подхватив от пациентов-бойцов смертельную болезнь. Так война принесла диктатору Чусо и личную потерю.
Ленин постарался забыть «товарищу Власову» срывы 1917 года. За четверть века активной партийной работы они оба растеряли немало приятелей и соратников. В 1919 году кадровый голод мог стать для большевиков причиной катастрофы. Да, в ленинской колоде немало талантливых людей, но каждый одарен по-своему. Хватает теоретиков, ярких публицистов — Зиновьев, Бухарин, Луначарский… Скажем, тот же Троцкий — незаменим в Красной армии, но для профессионального общения с инженерами и директорами он обладал слишком экзотическим темпераментом, его всегда тянуло «рубить сплеча». А Рыков терпим и терпелив, хорошо знаком с провинциальной интеллигенцией, да и в пролетарской среде повращался вдоволь. Из него может выйти администратор-хозяйственник, которого примут управленцы старой школы, а без них наладить производство невозможно. Ну, а политические шатания можно забыть — по крайней мере, на время. Да и кто из нас не «шатун» (снова ленинское словцо)? Тем более что к высшей партийной власти Рыкова — до поры — никто приближать не собирался.
И «промышленный диктатор» взялся за дело решительно. Еще недавно он выступал за коллегиальное руководство в исполнительной власти, а в Чусо завел абсолютное единоначалие, которое не снилось другим тогдашним советским штатским управленцам. «Война, так по-военному» — так перевел на русский язык известную французскую пословицу Ленин. И Рыков действовал в соответствии с этим принципом. Он воспринимал свой стиль руководства снабжением армии как временную диктатуру. Полномочия у него были огромные, чрезвычайные — для директоров именно Рыков в те годы олицетворял верховное руководство. При этом на протяжении всего 1919 года он все еще не входил в ЦК партии: сказывался демарш ноября 1917-го, который дорого стоил Рыкову.