Три жизни Тани
Шрифт:
Так и закончилась бы прогулка вполне благополучно, если бы у самой реки из густых зарослей не вышел тёмно-коричневый в черную полоску поросёнок - детёныш дикого кабана. Этого поросёнка приметил глазастый племянник Люка, и вся компания, включая придворных свиты, дружно принялась науськивать Таню на зверька.
– Она не обучена хватке, только выслеживанию и гону, - возражал Тьерр, удерживая Таню рядом с собой.
– Тогда пусть гонит его в нашу сторону, а я его подстрелю, когда он подбежит ближе, -лёгкое оружие всегда при мне, - предложил Люк.
Тьерр указал Тане на поросенка и дал соответствующую команду.
До
«Я - хищник! Вольный и счастливый! Если через год Люк вздумает запереть меня в вольере
– убегу в лес и буду жить охотой, - рассуждала Таня на бегу, не забывая громко лаять для устрашения дичи и придания ей прыти в сторону охотников.
– Мне надо питать благодарность к Тьерру, что выучил меня выслеживать зверей и птиц, с голоду не пропаду: голод задавит моё отвращение к кровопролитию и я стану грозой леса!»
Детёныш кабана услышал звуки преследования и бодренько потрусил прочь от Тани в верном направлении.
«Я - зверь, и это не так уж плохо. Я - хищный зверь, и это ещё лучше», - горделиво думала Таня, нагоняя детёныша.
Тот почему-то замедлился - заметил, что бежит к людям и испугался? Детёныш замер и развернулся к Тане...
«Какой же это детёныш?!
– притормозила поперхнувшаяся лаем Таня.
– У него бивни из пасти торчат! То есть клыки. Нет, у этого - точно БИВНИ! Мамочки, он чего такой огромный?! И чего это он прёт на меня?!! Ой-ёй, помогите!!!»
Застывшие в двухстах метрах зрители изумленно наблюдали, как «страшный хищник» и будущая «гроза леса» вначале остановилась и попятилась от развернувшегося поросёнка, потом взвилась вверх на добрый метр, развернулась прямо в прыжке и бросилась наутёк! Поросёнок заливисто захрюкал, перешёл в галоп, преследуя собаку, а хвалёная охотница не тратила сил на лай - она что есть мочи драпала прочь от предполагаемой дичи.
«Беру свои слова обратно - я ни разу не хищник!» - панически думала Таня, ища способ сбросить кабана со своего хвоста - эта полосатая свинья могла составить конкуренцию любому рысаку!
Потрясенные зрители увидели, как собака лорда рыжей молнией пронеслась к реке и бросилась в воду. Поросёнок, несмотря на то, что кабаны отлично плавают, в воду не полез: он удовольствовался победным громогласным хрюком и неспешно потрусил в те заросли, из которых так несвоевременно для Тани вылез.
Все, включая Люка, хохотали до слёз, один Тьерр мрачно наблюдал за мокрой собакой, ковыляющей к нему вверх по склону. Он присел перед Таней, взял в ладони её морду и укоризненно сказал под оглушительный смех окружающих:
– Ты опозорила меня перед всем двором, буквально уничтожила мою репутацию отличного кинолога. Это был
Таня без перевода поняла, что крепко подставила своего учителя по собачьим премудростям. Если бы она могла, то произнесла бы:
«Извини, ничего личного, мне просто очень захотелось ещё чуть-чуть пожить!»
Она запоздало вспомнила, как опытные собаки на охоте принимались бегать кругом развернувшейся добычи, облаивая её со всех сторон и стараясь вновь развернуть в нужном направлении. Уж конечно, никто из них не ударялся в позорное бегство! А Тьерр продолжал:
– Знаешь, что самое интересное? Собаки твоей породы не плавают. Вообще. Они панически боятся воды и не сунутся в неё ни при каком раскладе. А ты, моя загадочная Мия, хоть и жутко трусливая, но водоплавающая. Почему?
Дядя Люка посоветовал немедленно вернуть трусливую собаку бывшему хозяину, раз Набарр оговорил такую возможность при покупке, но приворот и тут не дал Люку разочароваться в любимой Мие. Напротив, Тьерру был сделан выговор, что он подверг такому суровому испытанию трепетную и нежную собачью душу. Таню даже отвели к ветеринару, чтобы тот убедился в отсутствии признаков собачьего инфаркта от сильного испуга и переохлаждения от купания в реке. Такой заботе со стороны лорда придворные удивляться уже перестали, а над Таней втихаря посмеивались, пересказывая всем и каждому сегодняшнюю историю её «охоты».
Глава 13, о лабораторных исследованиях и проницательных догадках.
В день своего конфуза с охотой на поросенка Таня на полигон так и не явилась - Люк держал её при себе и на важное совещание взял с собой. Таня во все глаза смотрела на огромный экран, на котором демонстрировались какие-то уличные беспорядки со стрельбой и вслушивалась в обсуждение, вылавливая тут и там знакомые слова. Судя по напряжению, царившему за круглым столом, в стране происходили какие-то волнения.
По итогам совещания Люк собрался и уехал тем же вечером, на прощанье самолично расчесав Тане шерсть до состояния идеальной шелковистости и оставив её в уютной компании тёплой шкуры, кусков свежего мяса в миске и ломтиков любимого сыра на десерт. Таня порадовалась, что этого изобилия не видит её строгий дрессировщик, умяла всё предложенное и предусмотрительно запихала пустую миску под низкую софу. Предосторожность оказалась не лишней: рано утром Тьерр явился за ней прямо в покои лорда.
«Мне показалось или он действительно принюхался?
– забеспокоилась Таня. Она-то отчётливо ощущала в воздухе запах вечернего сыра и мяса.
– Я уже и не помню, насколько чуткий нос был у меня в человеческом теле».
Тем временем на лице Тьерра промелькнуло откровенное недовольство, но высказываться он не стал. Под софу, к счастью, тоже не полез. Он прицепил к ошейнику Тани поводок, сильно удивив её этим - с каких пор её стали доставлять на полигон на привязи?
«Меня ждёт там настолько жуткий зверь для тренировки, что Тьерр опасается моего панического побега в лес? Он же не хочет натравить меня на того медведя, а?!» -насторожила ушки Тая и обнюхала ноги и руки своего личного мучителя. Они не пахли ничем, кроме мыла, оставив Таню в раздумьях и сомнениях.