Три жизни Тани
Шрифт:
Тьерр потрепал по загривку рыжую собаку, всё время разговора переводившую внимательный взгляд с одного человека на другого. Хвар присел на корточки перед собакой, усмехнулся её недовольно сморщившемуся носу. Язык Хвара быстро мелькнул между его тонких губ, будто мужчина попытался поймать на кончик языка несуществующую в воздухе снежинку.
– Не оборотень, - резюмировал Хвар, - простая неразумная животинка.
– Действительно не оборотень, но я сильно сомневаюсь в её неразумности, - отозвался Тьерр.
– Я приводил её на исследование к Найлу, и он взял материал для генетической экспертизы.
– Новый вид разумных существ?
– изумилась Амели,
– Подозреваете её в причастности к этому делу, шеф? Это та самая собака, родословную которой мы выясняли и подружками которой интересовались?
– Та самая, но загадка Мии пока остаётся загадкой. Запомните Мию и всегда держите в памяти, что собака лорда Люкиэля очень непроста.
Троица полицейских дружно уставилась на рыжую колхи, Амели сделала снимки собаки с разных ракурсов, и Тьерр отправился к порталу.
Они вернулись в тот же торговый центр, из которого ушли, и Таню сдали в руки собачьих стилистов: её отмыли дочиста, подстригли, расчесали и подзавили шерсть, опрыскали благовониями.
«Уничтожили все запахи и все улики моего пребывания вне этого мира, - сообразила Таня.
– Тьерр небось и сам в бани отправился, стирать следы нашей экскурсии. Интересно, что это был за центр? Что за люди и о чём они говорили с Тьерром? Девушка симпатичная и пахла человеком, как и худой парень, а вот лысый мужик пах совсем не по-человечески -он кто? Запах эльфов близок к запаху людей, а тот лысый черноглазый тип источал неприятный аромат, от которого шерсть инстинктивно поднималась дыбом. Зачем они сфотографировали меня?»
Когда на Таню навели окончательный лоск, за ней явился действительно как следует освежившийся Тьерр с новой красивой попоной в руках - ещё одним обоснованием длительной отлучки в город. Таня миролюбиво позволила нарядить себя в эту попонку и чинно пошагала на поводке. У витрины, заваленной всяческими мелкими приборами массового спроса, Тьерр остановился и заговорил с продавцом. Он выбрал и оплатил какую-то покупку, проведя запястьем над считывающим устройством, после чего присел перед Таней и продемонстрировал ей приборчик, очень похожий на тот, что недавно извлекал из-за Таниного уха киборг...
– При первой же возможности поставлю тебе полноценную версию переводчика: кажется мне, что тогда мы сможем с тобой пообщаться, - сказал Тьерр.
– Мне начинает казаться странным тот факт, что ты явно не понимаешь мои краткие вопросы на всеобщем языке, который с детства известен всем разумным существам галактики. Не понимаешь в тех случаях, когда слова этих вопросов выходят за рамки содержимого твоего переводчика, так что поставим самый полный переводчик из имеющихся.
Таня навострила уши и тихо заскулила, пытливо и умоляюще заглядывая в необычные жёлтые глаза мужчины. Неужели она правильно догадалась, что он ей сказал?!
Глава 14, о доверии и настоящих друзьях.
На следующее утро каникулы Тани продолжились: во дворце был устроен большой приём. С самого утра небо гудело от наплыва гравикортов и космических шаттлов, по широким просторам парков и садов расхаживали группы разнаряженных эльфов, прибывших с женами и детьми.
Все тренировки с собаками были, естественно, отменены, псы лорда, кроме Тани, были заперты в вольерах, пиллок закрыт, а по территории полигона расхаживали любители псовой охоты и собак, ведя разговоры с главным кинологом псарен дворца. По случаю наплыва высоких гостей Тьерр был облачен в официальный костюм, похожий
Мия сопровождала Люка, переходя вслед за ним от одной группы гостей к другой, снисходительно терпела внимание посторонних эльфов и поглаживания их рук. Дети гостей быстро вызнали у местной детворы, что большая рыжая собака лорда совсем не кусается и любит играть, и тоже старательно затискивали Таню, но Люк не оставил её с детьми - он хотел всем продемонстрировать свою красавицу. Таня, как и прежде, внимательно вслушивалась в слова и пыталась угадать смысл фраз по отдельным известным ей словам, выражениям лиц и жестам собеседников. Вот один из придворных, постоянно живущих во дворце, рассказывает о чём-то парочке гостей, посматривая на Таню: она слышит своё имя, слышит часто произносящиеся детьми слова «игрушка», «забава», видит лёгкое презрение на лице рассказчика, а потом все дружно поворачиваются в сторону реки и заливисто смеются. Совершенно ясно, что мужчина назвал Таню красивым, но бесполезным украшением дворца, и поведал о её беспримерной трусливости, о том, как её загнал в реку маленький дикий поросёнок.
А в другой группе все лица хмурые и напряжённые - там идёт ожесточенный спор и явно не о преимуществах соколиной охоты над псовой. Тане доводилось слышать урок, в котором ребёнку доступно объяснялось устройство общества, и словосочетания «беднота», «основное население», «жители мегаполисов» были ей знакомы, а с экранов голографических телевизоров неоднократно слышалось про «социальные конфликты». Сестра Люка с малышкой-дочерью на руках с решительной широкой улыбкой подошла к этой группе спорщиков и разговоры про конфликты стихли, сменившись знакомыми Тане фразами о хорошей погоде и здоровье детей.
Вежливо улыбаясь, Тьерр выслушивал сотый рассказ о том, как некто завалил на охоте во-ооот такого свирепого медведя одной стрелой, выпущенной из простого деревянного лука, доставшегося в наследство от прапрапрадедушки. Он стоял с группой из десятка человек у тренировочного полигона и мечтал, как после приёма уйдёт в лес с собаками, чтобы просто погулять под зеленым шатром шелестящих листьев и спокойно подумать. Его родному миру в процессе эволюции удалось избежать ужасов урбанизации и экологических катастроф, его родная планета сохранила свои уникальные флору и фауну, её жители не испортили прелесть своего сине-зелёного мира.
«Моему роду свойственно беречь природу, мы ближе к ней, чем другие расы, и никогда не согласимся жить в каменных клетках небоскребов, поэтому никогда и не строили их», -думал Тьерр. Он скучал по своему дому, но работа есть работа и следует выполнять её хорошо, поэтому он продолжал вежливо улыбаться и согласно поводить плечами, какие бы глупые, фантастические байки ни рассказывали его собеседники. Его жёлтые глаза тем временем цепко вглядывались в их лица.
– А на пернатую дичь вы охотитесь?
– спросил его один из гостей.