Три
Шрифт:
Я и сама не могла этого понять.
– Спасибо.
Девитт не ответил. Он даже не взглянул на меня. Вместо этого он уставился на радио, словно ожидая, что оттуда раздастся другой голос.
Очевидно, наша беседа закончилась.
* * *
Чейз ждал меня за дверью, меряя шагами коридор. Увидев меня, он тяжело выдохнул, но не заговорил со мной, потому что рядом стоял вооруженный охранник. Невысокий мужчина с острым носом, немного напоминавший Крысу, каким
Обратно нас отвели через столовую, потом наружу, мимо детской площадки с ржавой горкой и турниками по раскрошенной бетонной дорожке, освещенной факелами. Наступила ночь, и перед нами растянулась темнота, создавая впечатление, что Стойкость не имела границ.
В конце дорожки мы увидели простое бетонное здание. Перед входом были натянуты веревки, завешанные рубашками и штанами местных жителей. Вся одежда казалась бледно-серебристой от лунного света и слегка колыхалась на ветру.
– Спальни, – проворчал охранник.
Мои ноги напряглись.
– Сколько там людей?
– Обычно восемьдесят. С вами будет больше.
Столько людей рядом. Больше пятидесяти людей в пределах пятидесяти ярдов. Вздрогнув, я остановилась не в силах двигаться дальше.
– Вы не боитесь, что солдаты узнают о Стойкости? – прошептала я.
– Нет. – Охранник продолжал идти. – Мы приняли меры, чтобы этого не случилось.
– У вас есть агенты в ФБР, – сказал Чейз. Охранник не возразил.
Мое беспокойство только усилилось.
– А как же ракеты? Они наводятся на тепло тела. ФБР нужно только направить одну в эту сторону, и...
– И ничего, – перебил меня охранник. – Мы бы знали, если бы они собирались бомбить нас.
Он понял, что мы остановились, и обернулся к нам.
– А если бы они собирались бомбить убежище? Или Чикаго? Вы бы знали? – спросил Чейз.
Несмотря на приятную погоду, кровь заледенела у меня в венах. После моего разговора с Девиттом в комнате связи казалось плохой идеей обвинять этих людей в том, что они знали о планах МН убить невинных людей.
Наш охранник отвернулся и посмотрел в небо.
– Слушай, иногда мы побеждаем, а иногда – нет. На войне так случается.
Какая-то часть меня приняла это, но, когда мы вошли в спальни, я никак не могла отделаться от чувства, что где-то какой-то человек решает, какую информацию придержать, а какой поделиться. Что уничтожение убежища можно было предотвратить. Что всех тех людей можно было спасти.
* * *
Я не знала, чего ожидать внутри. Большое помещение напоминало послевоенный эвакуационный центр с рядами двухъярусных кроватей, заполненных спящими обитателями. Разнообразные одеяла покрывали матрасы, больше похожие на тонкие подстилки. Потертый пол был заставлен обувью и расчерчен бледными красными линиями, как у нас в школьном спортзале. В проходах между кроватями шептались или играли в карты несколько групп. Вдоль стен крепились свечи, но их мерцающие огоньки были слишком тусклыми и не освещали помещение.
Наш отряд собрался в углу справа от меня. Они спали, придвинувшись близко друг к другу и держась на расстоянии от других поселенцев. Смешались только дети. Я прошла мимо десятка детей разных возрастов, которые спали на старом физкультурном мате.
Я почти подошла к Билли, который спал мертвым сном, наполовину свесившись с койки, когда мое плечо сжала чья-то рука. Я испуганно вздрогнула и обернулась, обнаружив Шона, поднявшего руки в защитном жесте. На нем была та же бежевая одежда, как на остальных жителях.
– Это всего лишь я. – На его лице отражалась обеспокоенность. – Чего хотел Девитт?
Девитт просил сохранить все в тайне. Мне казалось, что это какой-то тест. Мы с Чейзом уже решили не говорить Джеку, что Трак пропал. Все равно эта информация не принесет ему ничего хорошего.
Я прикусила нижнюю губу. Чейз до сих пор был слишком погружен в собственные мысли, чтобы ответить.
– Просто показывал нам Стойкость, – сказала я.
Шон подождал дальнейших объяснений, а когда я не стала продолжать, нахмурился и дернул завязки на воротнике своей рубахи.
– Я занял вам место. Прямо над нами, так что не заставляйте меня пожалеть об этом. Вон там можно выбрать сектантскую одежду и дополнительные одеяла.
Он махнул в сторону отгороженной от основного помещения кладовой, в которой находились полотенца, сложенные стопками высотой до середины двери. Чейз пошел взять нам вещи, хотя мысль о том, чтобы отдыхать, в то время как Трак пропал, возможно, попал в плен, а половина нашего отряда была мертва или ранена, казалась невероятно эгоистичной.
– Тебе идет сектантская одежда, – сказала я.
– Знаю, – ухмыльнулся Шон. – Они взяли материю из обивочной мастерской дальше по дороге.
– Ты спрашивал?
Он завязал тесемки в аккуратный бантик:
– Конечно, спрашивал.
Когда мы пришли, Ребекка уже спала, свернувшись на нижней койке. Шон придержал основание кровати, пока я карабкалась наверх, и облокотился на боковую стойку, когда я принялась укладываться.
– Ты в порядке? – спросил он.
– В порядке.
То, что он не стал расспрашивать дальше, было доказательством нашей дружбы.
Я сняла ботинки, вздохнув от внезапной, охватившей меня усталости, которая пересилила непроходящее беспокойство. Перекатившись на живот, я посмотрела вниз на Шона, чья голова оказалась меньше, чем в футе подо мной. Он все еще опирался на стойку, глядя на Ребекку, так что я почувствовала, будто вторгаюсь во что-то личное и важное. Я перевернулась на спину.
– Эмбер? – окликнул Шон. Возня в койках вокруг нас сменилась глубоким, гипнотизирующим дыханием.