Три
Шрифт:
Позади столовой располагалась детская площадка, и через открытые двери было видно, как несколько детей играют на старых ржавых снарядах. Чуть в стороне стояли шесть разных кухонных плит, из которых выдрали все внутренние устройства и теперь топили дровами. Вокруг суетились с десяток людей, и еще двое занимались кострищем в центре. Я не знала, что они готовили, но запах был таким аппетитным, что в животе у меня заурчало.
Напротив меня, через несколько сидений, Чейз разговаривал с Джессом. И хотя волосы Джесса были длинными, а неухоженная борода более густой, сходство между дядей и племянником казалось сверхъестественным. То, как они сидели, спиной к столу, опираясь локтями о колени, как их глаза двигались, постоянно все осматривая, всегда настороже, даже если этого не было заметно по их лицам. Джесс выпрямился и почесал голову. Я сто раз замечала подобный жест за Чейзом.
– Он выше, чем я думала, – сказала Ребекка.
Я снова сосредоточилась на происходящем.
– Кто?
Она хмыкнула:
– Чейз, конечно.
Я кивнула. Он высокий. На несколько дюймов выше большинства мужчин, за исключением Джесса, хотя более худой, чем раньше. Только подумав об этом, я осознала, что он всегда все делил поровну, а ведь ему требовалось больше.
– Шон рассказал мне, как Чейз пришел за тобой в исправительную школу, – продолжала Ребекка. – И как сдался ФБР, чтобы найти тебя, когда тебя поймали.
– Шон такой же, – сказала я.
– Да, – признала она. – Такой же.
– Как ты могла бросить его? – внезапно рассердившись, спросила я. – Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Я видела тебя на мосту. Ты знала, что он не сможет пойти за тобой.
Я хотела отвернуться от нее, но мои ноги застряли между перекладинами стола.
– Я знала, – сказала Ребекка. – После первого же шага я знала, что он не сможет пойти за мной.
– Тогда почему? – потребовала я ответа. – Ты могла покалечиться!
– Я уже калека.
Она прильнула ко мне, положив голову на мое плечо, и я нерешительно опустила свою голову на ее. Ее волосы намокли от пота и немного пахли, но она была жива, и я была благодарна за это.
– Ты вылечишься.
– Ты так уверенно говоришь, – сказала она с грустной улыбкой.
Я открыла рот, чтобы возразить, но она продолжила:
– Ты знаешь, как тяжело – смотреть на кого-то и знать, что они винят себя в том, что случилось с тобой?
С этими словами она подняла на меня глаза, и я поняла. Я точно знала, потому что это я была виновата в ее увечье, я была виновата в том, что она оказалась здесь. Я отвернулась и мой взгляд упал на спину Чейза, согнувшегося под тяжестью собственной ноши.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказала я.
Она сжала мою руку:
– Я никуда не собираюсь.
* * *
Нас накормили едой, которой я никогда не пробовала до этого, даже до Войны, когда я жила дома, а у мамы была работа. Мужчина по имени Панда с коротким ежиком волос и целым списком имен, вытатуированных на руках, подал нам мясо коз и сладкий картофель с зеленым салатом и морковью. Мы макали в мед большие ломти вкусного зернового хлеба, ели апельсины из сада и пили столько чистой воды, сколько могли.
Я налопалась до отвала, не оставив ни крошки. А когда моя тарелка опустела, долговязый парнишка с такой загорелой кожей, что она напоминала красную глину, спросил меня, не хочу ли я добавки. И я сказала, что хочу, потому что воспоминания о голоде были все еще свежими.
Когда я была в состоянии поднять глаза от тарелки, то увидела Джесса, сидевшего напротив. Он едва притронулся к еде. Смуглый парень направился было к нему, споткнулся, но устоял. Он ничего не разлил, но все равно развернулся и, смущенный, поспешил на кухню.
Я следила взглядом за парнем, желая, чтобы Девитт появился оттуда, куда скрылся. Теперь, когда я поела, я хотела знать, откуда он узнал Чейза и что имел в виду, когда сказал, что защита нужна нам больше, чем когда-либо.
Когда ко мне подошел Чейз, я встала.
– Шон убежден, что они нас отравили, чтобы использовать наши тела на корм свиньям, – сказал он. – Но это не помешало ему вылизать тарелку до блеска.
Он рассеянно почесывал горло.
– Я думала, что Три должны быть, не знаю, страшными, – прошептала я. – Они выглядят как фермеры, а не как бойцы.
– А кто сказал, что мы не можем быть и теми, и другими?
Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Даже Чейз выглядел удивленным: он отвлекся на шум из кухни. Позади меня, улыбаясь, стоял Девитт. Его глаза сверкали весельем.
– Значит, вы – Три, – сказал Чейз.
Маленькая девочка, присоединившаяся к нам с отрядом Джесса, дернула Девитта за рубаху. Одна из женщин, заботившаяся о ней, стояла в нескольких шагах и подбадривала.
– Можно я пойду поиграю? – спросила девчушка, не поднимая глаз.
На мгновение он замер, а потом медленно присел на корточки перед девочкой и убрал волосы с ее личика.
– Я слышал, тебя зовут Жюстин, верно?
Я присмотрелась повнимательнее: брюнетка с большими прелестными глазами. Я поняла, что не удосужилась выучить имена детей. Или имена других выживших, если уж на то пошло. Лучше не слишком сближаться. Но может быть, здесь все будет по-другому?
Девочка кивнула, стряхивая крошки со своего грязного свитера.
– Красивое имя, – сказал Девитт. – Вот что я тебе скажу. У тебя есть десять минут, чтобы повеселиться от души. А потом тебе надо будет умыться и отправляться в кроватку.
– Но...
– Девять минут пятьдесят секунд.
Девочка дулась еще две секунды, а потом бросилась к двери. Двое других детей побежали следом за ней.
– Уилл проводит вас в спальни, – сказал Девитт нашей группе, подзывая мальчика, который споткнулся во время ужина. – Совет решил, что официальное знакомство с лагерем может подождать до завтра.
Мысль о том, чтобы оказаться у всех на виду, заставляла меня нервничать. Мы даже не знали, сколько людей живет в Стойкости.
– Вы разговаривали с ними о наших людях? – спросил Чейз. Сидевший напротив Джесс откинул назад свои грязные волосы.