Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль
Шрифт:
Былкин. Я тоже на это надеюсь. Благодарю за доверие.
Володя. Пока не стоит благодарности. (Подумав.) А потом благодарность будет кое-что стоить. (Громко смеется.) Ну пока, Степан Петрович, до скорой встречи.
Былкин. До свидания, очень рад был повидаться.
Володя уходит. Удаляющиеся звук сирены и блеск мигалки.
Былкин.
Надежда. Степа, ты что? Если не будешь откатывать, тебя посадят.
Былкин. Не буду брать и не буду откатывать.
Надежда. Тогда посадят тем более.
Былкин. Если все равно посадят, то хотя бы я сам буду знать, что посадили честного человека.
Надежда. Степа, по-моему, ты немного того. Тебе надо показаться психиатру.
Былкин. Психиатру надо всем показаться. Мне, тебе, ему.
Входит Прахов.
Прахов. Доброе утро.
Былкин. Доброе. Добро пожаловать в наш дурдом.
Прахов. Что-то случилось?
Былкин. Случилось. Твой клиент уже не хочет жениться на Клаве, а хочет — на ее матери.
Прахов (ничуть не удивившись). Ну что ж, в моей практике такое бывало. Правда, обычно в другом порядке. Хотят жениться сначала на матери, а потом на дочке. Но нашу фирму и это устраивает. Для нас желание клиента превыше всего.
Былкин (запальчиво). А меня это не устраивает.
Прахов. Но вы не наш клиент.
Былкин. Я с ней прожил тридцать лет, а теперь она меня бросает. В беде бросает. Меня, может быть, завтра посадят. И некому будет принести передачу.
Надежда. Но я слышала, что в тюрьме сейчас кормят очень неплохо. А теплые носки и теплые кальсоны я тебе сразу дам.
Былкин. Мне не нужно от тебя ничего.
Надежда. А иногда буду тебе писать эсэмэски.
Былкин. Я не хочу читать эсэмэски.
Филипп. Я имею компьютер, Интернет, вы будешь смотреть на нее по скайп.
Былкин. Где я буду смотреть скайп? В Лефортове? На Лубянке?
Надежда. Степа, милый, если ты так боишься, тебе надо, пока не поздно, бежать. Я бы взяла тебя с собой — но в каком качестве?
Былкин. В качестве старого дурака.
Прахов (рассудительно). В этом качестве американцы вряд ли дадут вам визу, но вы, Надежда Тимофеевна, можете Степана Петровича адоптировать.
Надежда. Чего?
Немилов. Ну, то есть усыновить.
Надежда. Усыновить? Его? Да он же на семь лет старше меня.
Прахов. Закон об усыновлении возрастных ограничений не ставит. Зато с визой проблем не будет, у американцев есть закон о воссоединении семей.
Надежда. Ну, если Фил не против…
Филипп. Я не против. Я видел, как Степан Петрович умеет хорошо считать продуктов, он будет у меня работать на кухня.
Былкин. Я буду. Если без взяток и без откатов.
Входит Софья Гавриловна.
Софья Гавриловна. Надя… Ой, столько людей! У вас что, заседание?
Надежда. Ты что-то опять забыла?
Софья Гавриловна. Я помню, что я что-то забыла, а что забыла, не помню.
Надежда. Мам, у меня для тебя новость. Ты только не пугайся. Я выхожу замуж.
Софья Гавриловна. А ты разве не замужем? У тебя муж был такой… (Замечает Былкина.) Разве это не он?
Надежда. Да, он. Его, кстати, не сегодня завтра могут посадить.
Софья Гавриловна. Посадить? Если за антисоветскую деятельность, ты должна с ним немедленно развестись и сменить фамилию.
Надежда. Именно это я и собираюсь сделать. Я выхожу за Фила. Вот он.
Софья Гавриловна. Его как раз помню. Американец.
Былкин. Вот это маразм! Его видела один раз — и запомнила, а со мной в одной квартире тридцать лет — и не помнит.
Софья Гавриловна. Дочка, я советую тебе его тоже забыть. Но если ты выходишь за иностранца, ты должна получить разрешение от НКВД.
Надежда. Мамочка, неужели ты совсем не ориентируешься во времени? Сейчас двадцать первый век, никакого НКВД давно нет, а мы свободные люди.
Былкин. Пока нас не посадили.
Надежда. И можем делать все, что хотим.
Былкин. Потому что все равно посадят.
Надежда. Но ты не бойся. Мы тебя не оставим. Мы тебя возьмем с собой, правда, Фил?
Филипп. О да, свити. Если нет другой выход.
Софья Гавриловна. Куда вы меня возьмете?
Надежда. В Америку, мамочка.
Софья Гавриловна. В Америку? И я там увижу Тимоти?