Тридцать дней
Шрифт:
Чуть погодя, меня приглашают в карету, где едет лейда Аквей. Она супруга одного из леоров, чьи земли входят в клан водников, глава в котором леор Мендак. Мне эти имена ни о чем не говорят. Я просто смертельно устала и засыпаю под болтовню лейды. Если она искала в моем лице собеседницу, чтобы скоротать время в дороге, то ошиблась. Нас со Стромом так и оставляют в карете. Она большая, тут хватает места и на дорожную люльку, в которой спит хозяйский младенец, и на лежанку для лейды, и мягкое кресло для няньки, и даже нам с потомком Региниса.
Брат где-то за пределами кареты, он болтает с леорами, сопровождающими лейду Аквей в поездке от родителей, где она гостила с рождения сына, до замка ее супруга. Пока я не уснула, я успела уловить, что под родительским кровом женщине было веселей, и мрачные чертоги родового замка ее супруга угнетают юную ветреницу, выданную замуж ради выгоды. Она не особо воркует со своим ребенком, этим больше занята нянька, сама лейда всё еще порхает на каком-то недавнем балу, устроенном в честь ее отъезда. Остальное я уже прослушала, потому что засыпаю.
А просыпаюсь уже утром. Карета стоит, лейда Аквей куда-то удалилась, нянька клюет носом возле люльки. Стром еще спит, и я даже поражаюсь тому, что младенец так долго не просыпается. Должно быть, он сильно перенервничал во время нашей беготни под дождем. Я трогаю его, но малыш здоров, и я вздыхаю с облегчением. После выглядываю в окошко и вижу, что к карете направляется Кайрас. Он замечает меня и машет рукой. Дождя уже давно нет, светит утреннее солнце. Мне стыдно, но я выбираюсь наружу, не меняя пеленок и одеяльца нашего младенца. Семейство Аквей не обеднеет, а нам другого взять не откуда, лишь бы Стром подольше не пачкал свое единственное белье, пока мы не найдем сменного. То, что мы забирали от знахарки, уже давно выброшено.
— Уходим, — тихо говорит брат. — Тут развилка, свернем к Водяной мельнице, там, говорят, село. Перекусим и разберемся с одеждой для мальчика.
Я киваю, и мы, коротко попрощавшись, сворачиваем от указателя налево. Вскоре слышно звук уезжающего обоза. Кай заметно расслабляется, и до меня доносятся его слова:
— Лишь бы продержалась.
— Что продержалась? — спрашиваю я.
— А? — он оборачивается ко мне. — Ничего, потом скажу.
— Кай!
Мой возглас будет Строма. Поспешно закрываю рот и некоторое время успокаиваю мальчика. Кайрас хранит молчание, он занят своими мыслями, и я не мешаю ему. Мои мысли возвращаются к Регину. Вновь внутри меня разрастается пустота, но сегодня немного легче. Я уже приняла его скорую смерть, и вчерашняя гибель закономерна. Впрочем, где-то в душе еще теплится надежда, и я даже несколько раз оборачиваюсь, в надежде увидеть его, но моего возлюбленного нет. Однако осталась моя клятва беречь его потомка, остался Кай, и ему нужна моя помощь, потому я держу себя в руках.
Уже в селе, найдя корчму, я вспоминаю о том, что Кайрас что-то скрывает от меня. И пока помытый и переодетый Стром обсасывает кусок хлеба, я спрашиваю брата:
— Что ты хотел рассказать?
Он глядит на меня исподлобья, затем устало вздыхает и машет рукой:
— Ладно, скажу сейчас. Хаос знает, когда и что произойдет с нами. В замок Аквей отправился Стром. Ты держишь на руках дитя пустоголовой лейды.
— Что? — восклицаю я, но тут же сбавляю тон и шиплю: — Ты с ума сошел, Кай? Мы должны сохранить…
— Вот именно, — черты брата становятся жестче. — Так мы сбережем потомство Региниса. Один младенец сменил другого, только и всего. Мы пришли с ребенком, мы ушли с ребенком, в люльке также лежит младенец. Мальчик, водник. Они почти похожи. Я наложил иллюзию, она будет исчезать постепенно, и когда растает окончательно, все решат, что черты младенца поменялись. Для малышей это нормально. Лейда не заметила бы даже, если бы их положили рядом, взяла бы первого попавшегося. Только нянька, но она видит то, что видит. Отец своего сына после рождения видел всего несколько раз, так что Строма примет, как родного.
— Кай, ты безумец, — шепчу я. — А что нам делать с этим ребенком?
— А чтобы мы сделали с нашим? — брат хмурится, ему не нравится то, что он сделал, и я хоть убей, не понимаю, когда он успел подменить младенцев. — В конце концов, подбросим в другое семейство, выберем познантней. Их тут навалом, клан водников. Он маг. Примут, воспитают. Возможно, рыжая тварь, когда найдет и не опознает в нем крови Регина, оставит мальца в покое.
— А если нет?
— Значит… Тьма, Ирис, будем молиться за то, чтобы предатель вовсе не нашел наших следов.
Мы замолкаем. На душе гадко. Умом я понимаю, что Кай сделал правильно, и так больше шансов спасти потомство Региниса и его дар в их крови, но жертвовать ни в чем неповинным дитя… Мерзко и горько, но бежать за обозом и кричать, что нужно поменять детей и вовсе глупо. Чтобы немного отвлечься, я спрашиваю:
— Когда ты успел?
— Ночью, — Кайрас выглядит измотанным. Похоже, он совсем не отдохнул. — Мы проезжали постоялый двор. Водница потребовала, чтобы ее там высадили. Сказала, что хочет помыться и выспаться в пастели. Дитя велела не трогать, сказала: «Он так мило спит», — брат делает неприятный высокий голос. Кажется, лейда Аквей ему совсем не понравилась. Впрочем, мне тоже. — Бросила сына с нянькой в карете и упорхнула с охраной на постоялый двор. Наверное, уже скоро догонят обоз, они взяли верховых лошадей. Пока карета стояла, я забрался в нее под предлогом проверить жену и сына. После легкомыслия лейды Аквей мне только одобрительно покивали. Няньку усыпил покрепче, детей тоже, после переодел и поменял местами. Меня не выгоняли, так что время было. На Строме сменил иллюзию, на второго младенца наложил такую же, какая была на нашем мальчике. После дернул шнурок, меня выпустили, всё. Утром попросил остановить на развилке, ты как раз проснулась, и мы ушли. Если нас не оставят Высшие Силы, то и дальше сможем убраться так же удачно. Теперь нам нужно оставить этого младенца, нечего ему мотаться по дорогам, и нам будет проще. После найдем, где укрыться. Я тут подумал, что нам стоит перебраться в человеческие королевства, лучше за океан. Там засядем в глуши, выждем время, а когда Стром подрастет, вернемся, и ты пробудешь его дар. Уничтожим рыжую тварь и будем жить спокойно.
Мне вроде как и нравится то, что говорит Кайрас, но вот связывать себя с потомком Регина нет никакого желания. Это словно предательство. Заменить любимого его подделкой… Не хочу! Если не Регин, то лучше проживу в одиночестве.
— Дар пробудить нужно, — повторяет Кай.
— Но это не обяжет меня быть с ним, — отвечаю я. — К тому же между нами семнадцать лет разницы, я буду для него старухой.
— Ты будешь стареть намного медленней обычного мага. Твой дар не зависит от источника, тебя питает чистая стихия…
— Хватит, — отрезаю я. — Сначала нужно скрыться. Об остальном будем думать в тишине и покое.
— И то верно, — согласно кивает брат, и мы покидаем корчму…
В это раз я очнулась сидя на песке. Амфии столпились у берега, закрыв его от меня. Их стало еще больше. Кто-то обернулся ко мне, и я услышала возглас:
— Создатель, твоя жена пришла в себя!
— Знаю, — донесся до меня хриплый голос Ская.
Я поднялась на ноги, покачиваясь дошла до амфиев и выглянула из-за их спин. Картина, представшая мне, оказалась впечатляющей. Вздыбленные волны застыли десятками холмов, и мой водник, словно скульптор отсекал от них лишнее, превращая в человеческие фигуры. Движения рубленные, резкие, и фигуры выходили такие же. Аквей пытался преодолеть мои эмоции и воспоминания, не тратя время на ожидание, но выходило явно плохо.