Тридцать лет под землей

Кастере Норбер

Не все гроты живописны — это факт. Не все полости— дворцы фей и не все таят в себе пышность «Арабских сказок». Многие пещеры не сверкают «тысячами драгоценных камней» и «огнями алмазов», как можно прочесть в древних, очень фантастических описаниях.

За редкими исключениями, прежние авторы не умели видеть в пещерах ничего, кроме чисто внешней, декоративной стороны покрывающих стены образований, и наивно приписывали их какой-то фантастической «минеральной растительности». Это их освобождало от всех дальнейших, настоящих объяснений; правда, объяснение не всегда бывает возможно, и иногда загадка остается загадкой.

Хотя мы и страстные поклонники пейзажей и украшений подземного мира, часто необычайно разнообразных и поразительных по виду, мы все же признаем, что нужно подвести под правильную мерку в сущности второстепенное значение сталактитов, издавна и очень часто описываемых в напыщенном, цветистом и преувеличенном тоне.

Мартелю, создателю и распространителю науки о пещерах, к его чести, удалось затормозить эту тенденцию к преувеличению. Как объективный наблюдатель-геолог, он классифицировал и обозначил по генетическому признаку конкреции и кристаллические образования и заявил, что «они представляют собой лишь живописные детали, которым уделялось слишком много внимания авторами работ, посвященных пещерам, и описание которых в большинстве случаев опоэтизировано».

В этом, как и во многих других случаях, трудно рассудить между непосредственным и поверхностным восторгом зрителей (чувствительных только к красоте и форме) и людьми науки, заинтересованными только в научном объяснении. Это вечный конфликт между поэтом и техником, между ребенком, которого привлекает цвет и красивая форма цветка, и ботаником-систематиком, видящим в цветке только его физиологию и классификацию.

Как и всегда, правда должна быть где-то посередине.

Но сначала, чтобы отдать должное науке, скажем несколько необходимых слов о конкрециях, с тем чтобы дальше уделить больше внимания другой теме, менее строгой и лучше отвечающей скромному названию главы: «Воспоминания собирателя кристаллов».

Названия «сталактиты» и «сталагмиты» далеко не благозвучны (немецкое слово «Tropfstein» — камень-капля — гораздо лучше своей простотой и выразительностью). Иногда, и даже довольно часто, возникает сомнение, правильно ли они относятся к женскому роду [51] , и, помимо греческого происхождения слов, не каждый твердо знает, сталактит ли падает с потолка, а сталагмит поднимается с полу, или наоборот. Правда, есть удобный мнемонический способ запоминания: «тит» — падающий и «мит» — поднимающийся [52] .

51

На французском языке. (Прим. перев.)

52

По первым буквам французских слов: «montant» — поднимающийся и «tombant» — падающий. (Прим. перев.)

Еще больше запутывает существование промежуточных, очень странных форм, настоящих загадок кристаллографии, которым дано название эксцентрических сталактитов (ввиду отсутствия у них вертикальной оси), а отсюда благодаря созвучию, к тому же грамматически законному, их называют эксцентричными, настолько эти образования действительно поразительны и необычайны.

Происхождение и способ образования сталактитов долгое время оставались неизвестными и оставляли место для самых разнообразных и баснословных гипотез. Теперь их происхождение и процессы образования хорошо известны, во всяком случае в общих чертах, хотя все еще остается несколько загадок. Капля дождя, падая через атмосферу, а также проникая в гумус почвы, насыщается углекислым газом и образует слабокислый раствор: этот раствор, приходя в контакт с известковой породой, в которой он циркулирует, растворяет бесконечно малую часть породы.

Капля проникает в трещины, просачивается, профильтровывается сквозь толщу пластов горных пород и, наконец, задерживается на потолке пещеры.

Тут она начинает подвергаться испарению, которое концентрирует находящийся в ней раствор карбоната кальция [53] , а затем в силу тяжести капля падает с потолка, оставляя после себя часть карбоната кальция, пристающего к породе и кристаллизующегося в форме кальцита. Падая на пол пещеры, капля расплескивается и оставляет на месте соприкосновения с полом другую часть своего карбоната кальция. Непрерывное капанье на протяжении годов, столетий и тысячелетий дает начало образованию сталактитов и сталагмитов в зависимости от того, висят ли они сверху, или поднимаются снизу.

53

Процесс испарения при образовании сталактитов и сталагмитов не обязателен. Если из воды, насыщенной бикарбонатом кальция, — Са(НСО₃)₂ — будет выделяться углекислый газ, то и без испарения произойдет осаждение карбоната кальция — СаСО3:

Са + 2HCO₃ — СаСО₃ + Н₂О + СО₂

Сталактиты, обычно тонкие и заостренные, напоминают ледяные сосульки, свисающие зимой во время оттепели с краев крыш. Сталагмиты, приземистые и менее правильные, похожи на кегли.

Постепенное увеличение сталактитов и сталагмитов, расположенных друг против друга, ведет в конце концов к их соединению и образованию колонн, поднимающихся с пола до потолка пещеры.

Более или менее крупные размеры сталактитов и колонн не дают возможности, как это считалось раньше, даже приблизительно определить их возраст. Большая неравномерность роста, зависящая от разнообразных и очень изменчивых факторов, делает бесплодной всякую попытку хронологической оценки этих образований, основанной на длительности и скорости их роста [54] . И тем не менее почти с уверенностью можно сказать, что создание внушительного сталагмитового монумента, какие можно много видеть под землей, должно быть делом тысячелетий.

54

В тех случаях, когда в пещеру просачивается вода, то более чистая, то более грязная в зависимости от сезонов года, в поперечнике сталактитов обнаруживаются тонкие концентрические линии, сходные с годичными слоями спила ствола дерева, и по ним иногда удается определить возраст сталактитов.

Хотя было бы чрезвычайно трудно, да и бесцельно, пытаться классифицировать эти красоты природы по их размерам, все же упомянем, что самые грандиозные, самые высокие сталагмиты находятся в пещерах л’Авен Арман (Лозер) и л’Авен д’Орньяк (Ардеш), где они группируются в захватывающие, феерические ансамбли из сотен чешуйчатых столбов, иногда достигающих 20–25 метров высоты. «Невозможно, — пишет Мартель о л’Авен Арман, — описать эти кальцитовые деревья, настоящие каменные кипарисы, ансамбль которых, названный «Девственным лесом», можно считать апофеозом пещер. Ни одна пещера в мире не содержит ничего подобного. Это одна из самых замечательных подземных находок из когда-либо сделанных».

Помимо других замечательных известковых сооружений, нужно упомянуть: «Монумент» пещеры Кауньо де лас Гуффиос (Арьеж), достигающий высоты 25 метров; «Астрономическую башню» грота Аггтелек (Чехословакия) [55] высотой 20 метров; «Колокол» — 18 метров — грота Даргилан (Лозер); «Корабль» и «Гигантские столбы», а также «Органы» в Авен д’Орньяк (Ардеш), «Подвеску» в Падираке (Лот) и т. д.

Сталактиты и сталагмиты и вообще все отложения кальцита из подземных вод в недрах пещер, принимая самые разнообразные формы, дают начало природным сооружениям самого причудливого облика, создают странные образования, часто очень живописные, порой загадочные, придавая некоторым пещерам феерический вид.

55

Грот Аггтелек, или пещера Домина — Брадля, находится в Словацком Карсте на границе Чехословакии и Венгрии. Большая часть пещеры, ранее известная (собственно грот Аггтелек, или Брадля), находится на территории Венгрии. В 1926 г. была открыта меньшая, чешская часть пещеры — Домица. Общая длина пещеры 21 км.

Во все времена человеческое воображение поражали великолепие и пышность этих украшений, достойных самой смелой мечты. Фантазия человека населяла пещеры сказочными существами, различая их формы и силуэты в более или менее живописных образованиях, наполняющих пещеры.

Мы не будем говорить о часто похожих друг на друга lusus naturae (причудах природы), сюда относятся: минареты, надгробия, балдахины, колокола, грибы, пагоды, различные статуи и животные; их перечисление и повторение комментариев проводников, водящих туристов по пещерам, за немногими исключениями, было бы совершенно бессмысленным и бесплодным.