Тридцать монет на сундук Мертвеца и тринадцать зомби в придачу
Шрифт:
— В нашей легенде он, кажется, до конца леса не добрался, его элуантроп сожрал, — не удержалась я от комментария. Вот скажите: какая мне разница, что за сказки собирал сумасшедший составитель «Легенд о Мертвеце?» Меня интересует только одна.
Та, что никогда не рассказывается людьми.
Значит ли это, что именно человеком был первый Мертвец?
Вздор.
Даг терпеливо подождал, пока я закончу думать (как будто действительно слушал мои мысли) и продолжил свой рассказ.
— Всего преданий о Мертвеце восемь. Одно из них мы с тобой слышали — от Шкуб'Дука. И… должен признать, что сказка гоблинов кажется самой правильной из всех.
— Давай ты все-таки перейдешь к делу, — язвительно предложила я. — А то мы с тобой и вправду до следующего утра за завтраком просидим.
— А что? Я не против, — усмехнулся Даг.
— Я против, — сухо уведомила я.
— Не выдумывай! — отмахнулся он. — Это просто упрямство. На самом деле, ты рада, что я рядом.
— Кто тебе об этом сказал? — вскинулась я. — Корона уши не жмет?
— Я ее поправляю время от времени, — расхохотался начальничек и, глотнув кофе, посерьезнел. — Итак, про сказки. Они… каждая из них по своему прекрасна. И каждая несет нечто новое. Боюсь, нам придется туго. Неизвестно, что именно взято из достоверных источников, а что — является выдумкой.
— Ты сначала эти сказки расскажи, — буркнула я. — А там разберемся, где правда, а где ложь.
— Какая же ты нетерпеливая! — патетически провозгласил он, введя меня в состояние бешенства.
— Ты начнешь уже, наконец? — рявкнула я, приподнимаясь на стуле. — Или ты только и способен, что вести дурацкие и ни к чему не приводящие дискуссии?
Даг посмотрел на меня укоризненно, будто я отобрала у него последний кусочек хлеба (в реалиях огромного стола выглядело неубедительно) и решил все-таки перейти к делу.
— Итак, легенд, сказок, преданий, историй — как хочешь называй — в книге восемь. Одну из них я пересказывать не буду: Шкуб'Дук сделал это за меня. Остальные семь принадлежат темным эльфам, гномам, вампирам, дриадам, фейри, элуантропам и вервольфам.
— У оборотней разные сказки? — удивилась я.
— Когда одни из них — кошки, а другие — волки, это неизбежно, — ухмыльнулся Даг. И продолжил: — Начнем по порядку. Сначала то, что является общим для каждой из этих легенд. Везде… я повторюсь, везде Мертвец является человеком.
— Думаешь, это так и есть?
— Совпадение полное. Во многом сказки расходятся, здесь — поразительное единодушие!
— Ладно. Какая разница, в самом деле? Человек, так человек. Мое самолюбие от этого не страдает, если что. Давай уже начнем заканчивать, а?
— Ты обещала не перебивать, — напомнил Даг.
Я же решила промолчать. А то и правда никогда не перейдем к делу…
— В общем, слушай. Постараюсь быть кратким. В незапамятные времена, когда Город Тысячи рас еще не был построен… а святые леса фейри (по версии легенды от самих фейри — небеса за океаном) пылали от пожаров сотни войн, где-то за морем жил человек. Знаешь… в этом тоже полное совпадение. Никто не смог признать, что история эта случилась где-то здесь. Потому что за морем я был. Там все по-другому.
— Да и про Город, скорее всего, выдумка, — поддержала я. — Он ведь очень стар, помнишь? Мне вообще кажется, что он существует с начала времен…
— И я о том… В общем, что дальше. Это всегда — воришка, любящий шариться по чужим карманам. «Имени его никто не знает, да и не такой жизнью он жил, чтобы имя в веках гремело».
– так ведь говорил Шкуб'Дук? Остальные расы с ним согласны. Даже вампиры, у которых с гоблинами странные отношения, отразившиеся в истории несколькими великолепными интригами и парочкой войн.
— Даг!!!
— Но так уж случилось, что помер он не от старости. Прирезали его за кошелек. Или задушили в порыве ревности. Или утоп он, свалившись с мостков. Не помнит уже никто, да нечего об этом помнить…
— Хватит пересказывать мне легенду гоблинов!
— Тебе принципиально услышать все версии смерти Мертвеца до его возвращения в поллунный? — осведомился Даг.
Сжав зубы до такой степени, что они заскрежетали, я покачала головой…
— Оказавшись там, куда попадают все грешники, воришка вдруг ожить. И пока демоны Геенны решали, кому же достанется его душа, залез он к одному из них в карман, и вытащил оттуда монеты. Деньги Геенны, — Даг внезапно замолк, глядя на меня.
Молодец. Понял, что мне нужно понять. Осознать окончательно, что монеты действительно оттуда. Из места, куда попадают души всякого, кто не мог жить праведно.
И странный мужик, похожий на зомби, — действительно Падший. Эфемерный пожиратель миров… душ… что он интересно кушает на обед?
Странная мысль… я точно не хочу знать, чем питается тот, кем я все время ругаюсь…
— Можно дальше говорить? Или ты решила вздремнуть перед обедом? — осведомился Даг.
— Я думала, это ты задремал! — вернула шпильку я. — Не спал же всю ночь, бедняжечка…
Даг сощурился, глядя на меня с восторгом. А я подумала, что без взаимных острот мы с начальничком не можем общаться.
Хорошо это или плохо, интересно?
Хотя, о чем это я? Как только мы избавимся от проклятья, я тут же закончу это дурацкое знакомство с надоедливым паразитом по имени Даг!
«Паразит» тем временем закончил буравить меня благосклонным взглядом, душераздирающе вкусно зевнул, заразив меня этим недугом, и продолжил:
— Мы с тобой остановились на том, что наш воришка ограбил демона. А потом сбежал от своих тюремщиков, мечтая вернуться в мир живых. Но без помощи он обойтись не мог. И начал он искать самого жадного из демонов.
— И самого бедного, — не удержалась я. — Что ты выдумываешь? В гоблинской сказке про жадность ничего не сказано!
— Зато сказано в вампирской. А у элуантропов у демона, что согласился на эту сделку, даже имя есть. Здохриштук.
— Здх-ри… что? — у меня язык в трубочку свернулся. До этого момента я была уверена, что только у фейри и светлых эльфов трудновыговариваемые имена. А оказывается, демоны поинтереснее будут… хотя, это же сказка. Чего там только нет.
— В общем, нашел будущий Мертвец жадного демона, дал ему денег и попросил вернуть его к жизни. Демон согласился, но поставил условие: воришка должен отдать ему все, что имеет.