Тридцать Шесть Валентинок
Шрифт:
– Я люблю своего брата, – сказал Дэвид мягко, – но у него есть свои недостатки, и ему нужна была жена, которая нуждалась бы в нем и зависела от него. Кто–то, кто вынудил бы его стать тем человеком, которым, как я знаю, он может стать. Если бы Клайв женился на Вас…
Он смотрел на нее. Она уставилась на него распахнутыми глазами, терпеливо ожидая, когда он сформулирует свои мысли. Он видел, что его ответ означает для нее все, и понимал, что должен преподнести его правильно.
– Если бы Клайв женился на Вас, – продолжил он, наконец, – у него не было бы никакой потребности быть сильным. Выбыли
Она слушала, удивленно приоткрыв рот.
– Все очень просто, мисс Бэлистер, – сказал он с потрясающей мягкостью, – мой брат не достоин такой женщины как Вы.
И затем, пока как она пыталась постичь значение его слов, пока она пыталась просто вспомнить, как дышать, он встал.
– Я получил удовольствие от беседы с Вами, мисс Бэлистер, – произнес он, беря ее руку и мягко касаясь поцелуем ее перчатки. Его глаза задержались на милом лице, и пылкий горящий зеленый взгляд прожигал ее насквозь.
Он выпрямился, слегка растянул губы в улыбке, достаточно для того, чтобы у нее начало покалывать кожу, и спокойно сказал:
– Доброй ночи, мисс Бэлистер.
Он ушел, прежде чем она смогла произнести свое собственное прощайте, но так и не появился в соседней ложе.
Но это чувство, это странное, прерывистое дыхание, легкое головокружение, которое ему удалось поселить в ней всего лишь одной своей улыбкой, оно обернулось вокруг нее и не исчезало.
И впервые в жизни Сюзанна была не в состоянии сконцентрироваться на пьесе Шекспира.
Перед глазами стояло лицо графа.
Глава 3
И вновь мисс Сюзанна Бэлистер на устах у всего города. После того, как она испытала сомнительное удовольствие быть и самой популярной и самой непопулярной молодой особой сезона 1813 года (благодаря, в обоих случаях, вечно праздному Клайву Мэнн–Формсби), она пребывала в тени до тех пор, пока другой Мэнн–Формсби – а именно Дэвид, граф Ренминстер – сделал ее предметом своего безраздельного внимания во время субботнего ночного представления «Венецианского купца» в Друри Лейн.
Можно только догадываться о намерениях графа, ведь мисс Бэлистер прошлым летом почти стала Мэнн–Формсби, хотя и с приставкой миссис Клайв, но тогда она была бы графу сестрой.
Ваш автор не боится написать, что никто из видевших, как граф смотрит на мисс Бэлистер во время представления, никогда не спутает его интерес с братским.
Что касается мисс Бэлистер – если намерения графа благородны, то ваш автор снова не побоится написать, и все согласятся с тем, что она выиграла лучшего Мэнн–Формсби.
И вновь Сюзанна не могла спать. И не удивительно – Мой брат не достоин такой женщины как Вы! Что он имел в виду? Почему граф сказал это?
Неужели он ухаживает за ней? Граф?
Она тряхнула головой, чтобы выкинуть из нее такие глупые мысли. Невозможно. Граф Ренминстер никогда не выказывал желания серьезно ухаживать за кем–либо, и Сюзанна сильно сомневалась, что он собирался начать с нее.
И, кроме того, у нее имелась серьезная причина чувствовать к этому человеку крайнее раздражение. Из–за него она потеряла сон. Сюзанна никогда не теряла сон. Даже из–за Клайва.
Словно этого было не достаточно, воскресная ночь была такой же бессонной как и субботняя, а в понедельник стало еще хуже из–за ее упоминания в утренней колонке леди Уислдаун. Так что утром во вторник, Сюзанна была уставшей и сердитой. Они с Летицией завтракали, когда появился дворецкий.
– Мисс Сюзанна, – сказал он, слегка наклонив голову в ее сторону. – Вам письмо.
– Мне? – Усомнилась Сюзанна, принимая из его рук конверт из дорогой бумаги, запечатанный темно–синим воском. Печать она узнала тотчас же. Ренминстер.
– От кого оно? – спросила Летиция, едва закончив жевать кекс, который как раз положила в рот, когда вошел дворецкий.
– Я еще не вскрыла его, – сказала Сюзанна раздраженно. И если у нее есть хоть капля разума, она не откроет его до тех пор, пока с ней не будет Летиции.
Сестра уставилась на нее как на ненормальную.
– Это легко исправить, – заметила Летиция.
Сюзанна положила конверт на стол рядом со своей тарелкой.
– Я разберусь с ним позже. А сейчас я хочу есть.
– А я сейчас умираю от любопытства, – парировала Летиция. – Или ты сию же минуту открываешь этот конверт, или я сделаю это за тебя.
– Я собираюсь доесть яйца, а затем… Летиция! – Имя вырвалось почти воплем. Сюзанна рванулась через стол к сестре, которая только что схватила конверт столь ловко, что Сюзанна не успела перехватить ее, утратив быстроту реакции из–за хронического недосыпания.
– Летиция, – произнесла Сюзанна убийственным тоном, – если ты немедленно не вернешь мне конверт невскрытым, я никогда ни за что не прощу тебя. – И когда это не сработало, она добавила: – Всю оставшуюся часть моей жизни.
Казалось, Летиция обдумывает ее слова.
– Я поймаю тебя, – продолжала Сюзанна. – Не найдется такого места, где ты сможешь укрыться.
– От тебя? – Спросила Летиция с сомнением в голосе.
– Отдай мне конверт.
– Ты вскроешь его?
– Да. Дай мне его.
– Ты вскроешь его сейчас? — Уточнила Летиция.
– Летиция, если ты не вернешь мне этот конверт сейчас же, однажды утром ты проснешься с отрезанными волосами.
Рот Летиции открылся сам собой.
– Ты серьезно?
Сюзанна сузила глаза и впилась в нее взглядом.
– Похоже, что я шучу?
Летиция сглотнула и протянула конверт нетвердой рукой.
– Похоже, что ты серьезно.
Сюзанна выхватила письмо из рук сестры.
– Несколько дюймов я бы точно отрезала, — добавила она.
– Ты его откроешь? – Спросила Летиция, все еще настаивая на своем.
– Ну, хорошо, – сказала Сюзанна со вздохом. В любом случае у нее не получилось бы сохранить это в тайне, она надеялась просто оттянуть время. Она еще не пользовалась своим ножом для масла, поэтому просунула его под клапан и сорвала печать.