Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Шрифт:
Тов. Вель ставит задачей своей борьбы изгнание т. Ландау из рядов оппозиции. Незачем говорить, что я не могу присоединиться к такой постановке вопроса. Задача состоит в изменении всего характера работы немецкой оппозиции и ее интернациональной ориентации. Эта задача не может быть достигнута одним ударом. Во Франции борьба имеет гораздо более ясное принципиальное содержание. Однако, насколько я могу судить, левое крыло Лиги, составляющее ныне ее большинство, отнюдь не ставит себе задачей вытеснить т. Навилля из состава Лиги. Со своей стороны я считаю безусловно необходимым сделать все — кроме принципиальных уступок — для сохранения возможности совместной работы. То же самое я отношу полностью и целиком к тов. Ландау, характер ошибок которого не случайно сблизил его с Навиллем.
2. В европейской оппозиции мы имеем преимущественно молодых товарищей, из которых многие оказались в оппозиции раньше, чем имели возможность серьезно и длительно участвовать в партии и в массовой
Тов. Ландау несет двойную ответственность за «Манруф». Он не только игнорировал все предостережения относительно «Манруфа», но позволил себе в самой недопустимой форме атаковать товарищей Милля [467] и Молинье, которые дали совершенно объективную оценку группы «Манруф». Последний поворот в этой группе жестоко наказал т. Ландау, показав, что организационные комбинации и личные связи не заменяют политического воспитания на основе определенной программы.
Идеи т. Франка составляли вчера еще его личное достояние. Для того, кто был знаком с его эволюцией за последний год, не могло быть сомнения, что Франк во всех важнейших вопросах революционной политики сползает с марксистской позиции. Этого своего мнения я от него, разумеется, не скрывал. Если бы т. Франк со своими взглядами выступил в печати (а он подготовил немецкую брошюру), он встретил бы, разумеется, необходимую оценку. Принципиальная полемика могла бы дать толчок идейному развитию оппозиции. В какую сторону эволюционировал бы при этом сам Франк дальше — есть вопрос личный, которого я не предрешаю.
467
Милль М. (псевдоним Павла Окуня, выступал также под фамилией Обин) (1905–1937?) — выходец из России. Руководитель еврейской коммунистической группы в Париже в конце 20-х — начале 30-х гг. Участвовал в международной конференции сторонников Троцкого в апреле 1930 г. Был членом и техническим руководителем Интернационального секретариата левой оппозиции. Неоднократно посещал Троцкого на Принкипо. В связи с переговорами, которые Милль вел с советским полпредством в 1932 г., был снят со своего поста. Вскоре возвратился в СССР. Арестован во время Большого террора. Давал признательные клеветнические показания, касавшиеся Троцкого и многих других лиц. Расстрелян без суда.
Но то, что характеризует «австро-оппозиционизм», по счастливому выражению тов. Франкеля [468] , — это кружковое комбинаторство и закулисный авантюризм. Осколок группы Фрея, проделавший вместе с ним все ошибки последних лет и месяцев, плюс группа «Манруф», проделавшая все шатания, какие возможны для кружка, плюс Франк, который считал обе другие группы политически негодными, — эти три группы принимают на конференции совершенно новые взгляды, которые до сих пор в печати не были изложены и совершенно не подверглись обсуждению в рядах интернациональной оппозиции. Можно ли представить себе худшую идейную неразборчивость, которая и есть основа организационного авантюризма!
468
Франкель Ян (псевдоним Франсуа) (1906—?) — чехословацкий политический деятель. Коммунист с 1923 г. В 1927 г. исключен из компартии Чехословакии за оппозиционную деятельность. В 1929 г. стал членом секретариата Троцкого в Турции и одним из его охранников. Работал в этом качестве до 1933 г., а затем в 1935 и 1937 гг. был сотрудником Интернационального секретариата левой оппозиции в Париже.
Тов. Ландау требует теперь, чтобы группа «Манруф» в 24 часа отказалась от своих новых взглядов. Как будто это что-нибудь изменит или подвинет нас на шаг вперед! Наоборот, новый поворот был бы только новым подтверждением полной идейной несостоятельности этой группы.
В отношении австрийских групп я вполне присоединяюсь к заключению Интернационального секретариата («Бюллетень» [469] № 3), которое должно быть представлено на утверждение всех секций и будущей европейской конференции.
469
Имеется в виду международный бюллетень, а не «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)».
В отношении тов. Ландау вывод мне кажется не менее ясен. Надо признать и открыто сказать — лучше всего было бы, если бы это сказал сам т. Ландау, — что в вопросе о «Манруфе» он, несмотря на свою наибольшую близость к этой группе, оказался наименее способен правильно оценить ее. А так как т. Ландау является в значительной мере руководителем этой группы, то надо сделать вывод, что применявшиеся им методы руководства не отвечали своей цели. Это значит: т. Ландау надо радикально пересмотреть свои методы работы. Мы ему все в этом поможем.
3. Отношение немецкого Правления к французскому кризису дополняет сделанный только что вывод и укрепляет его. Если немецкое Правление не было осведомлено о ходе кризиса, то об этом приходится только пожалеть. Но к т. Ландау это совершенно не относится: он был осведомлен настолько, насколько вообще может быть осведомлен товарищ, живущий в другой стране. Т[оварищу] Ландау не хватало не информации, а правильного критерия, т. е. марксистского понимания революционной политики. И то и другое можно приобрести путем опыта и размышлений. К сожалению, т. Ландау проявил чрезвычайное невнимание к принципиальным вопросам: в отношении Франции, как и в отношении Австрии, он гораздо больше заботился о личных и организационных комбинациях, чем об их принципиальной основе. В этом, несомненно, самый тревожный признак. Т[оварищу] Ландау необходима новая ориентация. Ему необходимо серьезно переучиться, иначе те положительные качества, которые у него имеются, будут идти не на пользу, а во вред революционному движению.
4. Австрийский и французский уроки бросают яркий свет на работу т. Ландау в Германии. Т[оварищ] Ландау вел все время непримиримую и непрерывную борьбу за руководство, причем никто решительно не знает, каковы принципиальные основы этой борьбы. Правда, личную борьбу т. Ландау вел с видимостью успеха. Но это был успех за счет организации в целом. Дальнейшее движение по тому же пути превратило бы немецкую оппозицию в расширенное издание группы «Манруф».
5. Не правы ли все же в таком случае товарищи, видящие решение вопроса в устранении т. Ландау из рядов оппозиции? Нет. Это «решение» целиком лежит в плоскости приемов и методов самого Ландау. Если бы мы имели организацию, ясно и твердо знающую свой путь, с крепкими кадрами, то устранение того или иного лица могло бы быть решением данного личного вопроса. Но ведь положение в Германии совсем не таково. Организация в целом нуждается в марксистском самовоспитании. Первая задача состоит в том, чтобы помочь организации в целом разобрать, обсудить, понять ошибки нынешнего Правления, руководимого т. Ландау. Без этого организация не сдвинется с места. Обсуждение должно идти на основе определенных тезисов, открыто и на глазах всей интернациональной левой оппозиции. Только таким образом можно постепенно сформировать действительно революционные кадры, у которых все другие соображения подчинены постоянной заботе об идейной выдержанности, сплоченности и революционной стойкости интернациональной фракции. И только на этом пути может определиться в дальнейшем политическая судьба каждого отдельного товарища.
6. В письме от 13 января Правление заявило, что оно вынесет решение относительно французского кризиса и что это решение должно быть обязательно для всех членов немецкой организации, как внутри, так и вне Германии. Одно это постановление — в возможность которого я бы никогда не поверил, если бы сам не прочитал бы его, — показывает, в какую невылазную трясину ведет организационно-комбинаторский подход к принципиальным вопросам. Каким образом Правление может приказывать членам организации занимать определенную принципиальную позицию, притом в вопросе, составляющем предмет международной дискуссии? Здесь национальная дисциплина, карикатурно понимаемая, ставится выше интернациональной дисциплины и, что гораздо важнее, выше тех принципиальных основ, на которые дисциплина только и может опираться. Оказывается, что немецкий товарищ, временно находящийся во Франции и работающий в Лиге, должен голосовать по спорным вопросам не как коммунист, а как… немец.
Но и в самой Германии надо было бы признать никуда не годным того коммуниста, который подчинился бы правлению, приказывающему ему сверху, какую ему занять позицию в дискуссии. Неудивительно, что при таком ультрабюрократизме берлинское Правление находится в состоянии войны со всеми важнейшими провинциальными организациями.
7. 12 июля прошлого года я писал Правлению немецкой оппозиции через т. Мюллера: «Вообще я должен сказать следующее: если Правление хочет приобрести авторитет (а оно обязано этого хотеть), то оно не должно действовать так, как если бы оно уже обладало несокрушимым авторитетом, и должно поменьше опираться пока что на чисто формальные права. Правление должно себе усвоить спокойный, товарищеский тон и проявлять величайшую терпимость, особенно по отношению к своим внутренним противникам. Правление не может приобрести авторитета, не доказав на деле всей организации свою полную объективность и добросовестность во всякого рода внутренних конфликтах и свою постоянную заботу об интересах организации как таковой. Только из такого рода авторитета, который не завоевывается в один день, может вырасти право на применение организационных мер, репрессий и проч. Без этого организация не может жить. Но попытка применять репрессии без должного авторитета и без убеждения организации в правильности этих репрессий неизбежно ведет не к упрочению организации, а к ее ослаблению, и прежде всего к упадку авторитета самого правления.