ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ

Юй-Кунь Ши

— Нас тоже похитили. И мы, как и ты, сначала противились, а что получилось? Над нами так измывались, что хоть смерть призывай! Вот и пришлось смириться — по крайней мере, кормить стали лучше.

Но Цзинь Юй-сянь только рыдала и ничего не хотела слушать. В это время появился Пан Юй и с улыбкой обратился к женщине:

— Не буду я больше неволить тебя, отпущу, только выпей вина!

Цзинь Юй-сянь схватила чашку и швырнула на пол. Пан Юй уже хотел приказать наложницам отхлестать непокорную, но тут прибежала служанка:

— Господин,

пожаловал правитель округа Цзян Вань! Он в красном зале. Говорит, у него к вам важное дело.

«Неспроста, видно, явился среди ночи правитель», — подумал Пан Юй и обратился к наложницам:

— Скажите ей: будет упрямиться, пусть на себя пеняет!

В красном зале Пан Юя приветствовал правитель округа.

— Что привело вас ко мне в столь поздний час? — спросил Пан Юй.

— Я получил нынче известие, что государь послал сюда того самого Бао Чжэна, которого как-то видел во сне, проверить, как вы оказываете голодающим помощь. Дней через, пять он прибудет. Вам следует подготовиться.

— Бао Чжэн и пальцем меня не тронет, он под началом у моего отца!

— Ах, господин! — покачал головой Цзян Вань. — Говорят, Бао-гун неподкупен, и государь пожаловал ему три ножа. Подумать и то страшно! Неужели вы полагаете, он не знает, что за дела здесь творятся!

— Ладно, — ответил Пан Юй, стараясь скрыть овладевшее им беспокойство. — Велю своему храбрецу Сян Фу перехватить на дороге этого Бао-гуна и покончить с ним.

Пан Юй велел тотчас позвать Сян Фу.

Стоявший под окном Чжань Чжао все слышал. Он украдкой заглянул в зал и увидел рослого малого, с виду настоящего храбреца:

— Сможешь ты убить человека? — спросил его Пан Юй.

Сян Фу ответил, что сможет, и вышел вместе с Цзян Ванем. Вдруг он остановился.

— Шляпа улетела, — и побежал ее поднимать.

— И как далеко! — удивился правитель округа.

— Должно быть, за ветку зацепилась.

Прошли еще несколько шагов, и шляпа снова улетела!

Наконец добрались до ворот. Цзян Вань сел в паланкин, Сян Фу — на коня, и оба направились в ямынь.

А знаете, почему у Сян Фу дважды слетала шляпа? Это Чжань Чжао его испытывал, дважды сбивал с него шляпу, но Сян Фу ничего не заподозрил. Из этого Чжань Чжао заключил, что малый глуповат и можно его не бояться.

Из следующей главы вы узнаете о том, что случилось дальше.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В Аньпинчжэне «пять мышей» совершают справедливое дело. В Мяоцзяцзи двое благородных делят серебро

Уже наступила пятая стража, когда Чжань Чжао выбрался из сада и пришел домой. Он потихоньку прокрался в комнату, лег спать, а с самого утра отправился к ямыню посмотреть, что там происходит.

У ворот ямыня был привязан вороной конь, неподалеку сидел на циновке здоровенный парень, с хлыстом, в котором Чжань Чжао сразу признал Сян Фу.

Как только Сян Фу вскочил в седло и поскакал, Чжань Чжао бегом пустился за ним и бежал, пока Сян Фу не остановил коня, до самого Аньпинчжэня. Здесь он вслед за Сян Фу вошел в кабачок, стоявший слева от дороги, и занял столик у северной стены. Сян Фу сел у южной.

Чжань Чжао уже успел осушить несколько чашек вина, как вдруг у западной стены заметил старика, сидевшего неподвижно, словно изваяние. Вскоре появился еще один посетитель: совсем молодой военный, с виду умный и проницательный.

— Брат Бай! — воскликнул Сян Фу, вскочив со своего места, — давненько мы с тобою не встречались.

— Да, брат Сян, давненько, — откликнулся военный, отвечая на приветствие.

— Целых три года, — продолжал Сян Фу. — Никак не соберусь навестить твоего батюшку. А брат как поживает?

Военный нахмурился и ответил со вздохом:

— Мой брат покинул этот мир.

— Ну и дела! — вскричал Сян Фу. — А какой был человек! Жаль, очень жаль!

А молодой военный, да будет вам известно, был не кто иной, как Бай Юй-тан, один из пяти справедливых, по прозвищу Золотоволосая Мышь.

Пока они беседовали с Сян Фу, в кабачок, плача и причитая, вошел тощий старик в рубище.

Бай Юй-тан подошел к нему:

— Что за беда стряслась с вами, почтенный?

— Ох, господин, тяжко говорить об этом! — воскликнул старик. — Я задолжал хозяину, и в счет долга он требует у меня дочь. Ни мольбы, ни слезы не помогли! Затупитесь за меня, господин!

— Сколько ты задолжал? — спросил Бай Юй-тан.

Тут в разговор вмешался старик, сидевший у западной стены.

— Он занял у меня пять лян, за три года набежали проценты, всего получилось тридцать пять лян.

— На пять лян — тридцать лян процентов?! Неплохо! — холодно усмехнувшись, сказал Бай Юй-тан и обратился к слуге: — Отвесь тридцать пять лян! — Затем повернулся к старику, сидевшему за столом. — У вас есть долговая расписка?

— Есть, есть! — засуетился старик. Он вытащил из-за пазухи бумагу, отдал ее Бай Юй-тану, а взамен получил серебро.

— Не выпьете ли со мной чашечку вина, почтенный? — окликнул Чжань Чжао старика в рубище, когда тот направился к выходу.

Старик долго отказывался, но потом принял приглашение.

— Что за человек сидит у западной стены, тот, с которым вы сейчас толковали? — спросил Чжань Чжао.

— Это Мяо Сю из селения Мяоцзяцзи. Делает все, что ему заблагорассудится: обижает соседей, берет двойные проценты. И все потому, что сын его Мяо Хэн-и служит в ямыне правителя округа. Вот я и попался к нему в сети.

Немного погодя Чжань Чжао расплатился и покинул кабачок.

Вечером он переоделся и пробрался в усадьбу Мяоцзяцзи. Гостиная была ярко освещена. Храбрец притаился под окном и стал слушать.