ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ
Шрифт:
— Неужели вы меня не помните, моя царственная сестра?!
— Вы — государыня Ли? — в свою очередь воскликнула пораженная императрица.
Государыня залилась слезами и рассказала обо всем, что с ней когда-то приключилось.
Тут уж заплакала императрица и спросила:
— А смогли бы вы чем-нибудь доказать, что это правда?
В ответ государыня Ли протянула императрице золотой шарик.
Императрица задрожала и пала на колени:
— Как я виновна перед вами! Простите, повелительница!
— Встаньте, сестра! —
— Об этом не тревожьтесь. Я все устрою.
Ночью, следует вам знать, императору приснился феникс с выщипанными перьями, феникс посмотрел на императора и трижды жалобно прокричал. Император пробудился с каким-то недобрым предчувствием. А в пятую стражу ему сообщили о болезни императрицы Лю.
Он тотчас же отправился ее проведать, тихонько, чтобы не потревожить больную, вошел в спальню и к своему великому удивлению услышал, как императрица бормочет:
— Ах, Коу-чжу, Коу-чжу, отчего ты такая бессовестная?
Сын Неба послал за лекарем, сказал императрице несколько слов в утешение и удалился. Навстречу ему попался распорядитель из дворца Южной чистоты. Распорядитель опустился на колени и доложил:
— Государь, нынче ночью опасно заболела императрица Ди.
Сообщение показалось императору несколько странным, тем не менее он отправился проведать больную.
Дворец Южной чистоты казался вымершим — нигде ни единой служанки. Парчовый полог над кроватью был поднят, императрица лежала лицом к стене. Жэнь-цзун осведомился о ее здоровье.
Тут императрица неожиданно повернулась и спросила:
— Государь, какое из моральных установлений в Поднебесной вы почитаете как самое великое, самое важное?
— Нет ничего важнее сыновней почтительности! — отвечал Сын Неба.
— В таком случае, — вздохнула императрица, — можно ли считать совершенным человеком того, кто ничего не знает о судьбе своей матери? Тем более если этот человек — государь?
— Что вы хотите этим сказать, матушка? Объясните, пожалуйста.
Императрица принесла из-за полога шкатулку:
— Вот, взгляните!
Жэнь-цзун заглянул в шкатулку и увидел кусок ткани с изображением дракона.
По щекам стоявшего за его спиной евнуха Чэнь Линя заструились слезы — старик предался печальным воспоминаниям.
Тут императрица обо всем рассказала императору. Как наложница Лю вступила в сговор с Го Хуаем, как они замыслили погубить государыню Ли, как прислуживавшие ей Коу-чжу и Чэнь Линь спасли новорожденного наследника, как, наконец, евнух Юй-чжун принял смерть вместо государыни Ли.
— Где же сейчас матушка? — со слезами на глазах спросил император.
Из-за полога послышался стон. Государь заглянул туда, увидел женщину в обычном платье, какие носят женщины из чиновничьих семей, и остановился в нерешительности.
Тогда императрица вытащила золотой шарик, точь-в-точь такой, как у императрицы Лю, только с другой надписью. Жэнь-цзун, увидев шарик, пал на колени и воскликнул:
— Простите меня, матушка! Сколько вы из-за меня страдали!..
Мать с сыном обнялись и стали плакать. Что же до императрицы Ди, то она опустилась на колени и умоляла императора простить ей ее дерзость.
Сын Неба поклонился императрице и обратился к Чэнь Линю:
— Ваша доброта спасла мне жизнь.
Поистине тот недостоин быть императором, кто, пусть невольно, причинил матери столько страданий!
— Прикажите, государь, Го Хуаю и Чэнь Линю отправиться в ямынь и объявить вашу волю, — сказала императрица Ди. — А Бао-гун устроит все, как надо.
Утром, как только Бао-гуну доложили о прибытии императорских посланцев, он облачился в парадную одежду и вышел им навстречу. Впереди важно шествовал Го Хуай, за ним Чэнь Линь с запечатанным пакетом. Войдя в зал, Го Хуай взял пакет, сломал печать и после здравицы в честь государя, провозглашенной Бао-гуном, стал читать высочайший указ.
«Поскольку дворцовый евнух Го Ган-нянь…»
Го Хуай увидел свое имя и в растерянности умолк. Тогда указ взял у него Чэнь Линь и продолжил чтение:
«…евнух Го Ган-нянь строил козни, творил зло, намереваясь хитростью пробраться к власти, по наущению бывшей государевой наложницы пытался погубить нас, — повелеваем Го Ган-няня и всех виновных строго наказать.
Указ привести в исполнение Бао-гуну — кайфынскому правителю».
Бао-гун еще раз провозгласил здравицу в честь государя и принял указ.
Ван Чжао и Ма Хань сорвали с Го Хуая одежду и чиновничью шапку, поставили его на колени.
— Ну, признавайся, злодей! — грозно крикнул Бао-гун.
О том, что случилось дальше, вам расскажет следующая глава.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Бао-гун добивается у злодея признания. Жэнь-цзун награждает верных слуг, императрица Ли возвращается во дворец
Бао-гун усадил Чэнь Линя на почетное место, а сам обратился к Го Хуаю:
— Ну, говори, как хотел погубить государыню Ли и подменил наследника кошкой?!
— Помилосердствуйте! — прикинувшись оскорбленным, воскликнул Го Хуай. — Государь разгневался из-за того, что наложница Ли родила оборотня и отослал ее в Холодный дворец.
— Зачем же тогда вы велели наследника утопить? — вмешался Чэнь Линь.
— У вас есть доказательства, господин Чэнь? — осведомился Го Хуай. — Погодите, придет указ государыни, посмотрим, кто виноват!
Бао-гун усмехнулся:
— Лучше бы не пугал нас императрицей Лю! Это только усугубляет твою виновность. Дать ему двадцать палок!