Трое и весна

Кава Виктор Иванович

Потом отец несколько раз приезжал трезвый. И они с радостью бродили по зимнему застылому лесу, где каждое дерево оделось в белую пушистую шубу. Воздух был такой, словно кто-то разбросал вокруг щедрой рукой мятные конфеты.

Ясным весенним утром, когда все наслаждалось первым настоящим теплом, отец на глазах целой стайки Таиных товарищей едва спустился со ступеньки вагона и нетвёрдо, будто под ним шаталась земля, двинулся к дочке, широко расставив руки.

Таю затрясло от жгучего стыда, и не помня себя она волчонком

кинулась к отцу, изо всех сил толкнула его и метнулась, не видя ничего перед собой, в лес…

Опомнилась она на мягком, искристо-зелёном мху, который сплошным ковром укрыл большую поляну. Болели ободранные руки и ноги, под глазом наливался синяк. Но больше всего болела Таина истерзанная душа. Там скопилось столько горючих слез, что они долго лились из её глаз и пропадали во мху.

Гнев и обида на отца вылились вместе со слезами. И осталась только жалость к нему. Она тут все время на людях, среди товарищей, которые не дают грустить. Даже когда вечером ляжешь в постель и защемит сердце, Ира тут же утешит. А отец придёт со смены от громыхающего стана, повесит пиджак и кепку, и его со всех сторон обступит гнетущая тишина. Только часы равнодушно тикают да кукует надоевшая кукушка. А со стены, не отрываясь, смотрит на отца мама, и такой у неё печальный взгляд…

Тогда её искали всем санаторием. Когда же нашли на поляне, то так обрадовались, что Тае даже неловко стало. А Роман, расщедрившись от радости, подарил ей фонарик. Тая один вечер помигала фонариком, тревожа на деревьях уснувших птичек, и вернула подарок: она хорошо понимала, что значит фонарик для мальчика.

А от отца никаких вестей уже вторую неделю.

5

В лозняке загустели сумерки. Тая всполошённо огляделась: где же её подруги?

А они тут как тут, выскочили из сосняка.

— Смотри! — торжественно приоткрыла подол платья Ира.

Тая не поверила собственным глазам. В подоле сидел маленький зайчонок. Он испуганно прижал уши.

— Какой хорошенький! — восторженно выдохнула Тая.

— Ой, бегу я с крапивой за Ниной, а он, глупенький, испугался, думал, что я за ним гонюсь, да как задаст стрекача! Уж мы гонялись-гонялись, едва поймали его в овражке! — счастливо тараторила Ира.

— Хорошенький! — ещё восторженней повторила Тая.

— Ага, а когда вырастет, станет самым красивым в мире зайцем!

Наперебой толкуя о неожиданной находке, о том, что мальчишки помрут от зависти, девочки двинулись к санаторию.

— Мы ему смастерим клетку, покрасим её… — начала было Тая. И не закончила.

Зайчонок, будто поняв, что его ожидает неволя, хоть и в покрашенной клетке, отчаянно рванулся, серым клубочком выкатился из Ириного подола на стежку. На миг только вздёрнутый хвостик мелькнул в темных кустах.

Девчушки, заойкав, кинулись было следом. Да где там догнать! Зайчонка надёжно спрятали вечерние кусты.

На лице у Иры было отчаяние. Тая рассудительно сказала:

— Да это и лучше, что ты его выпустила. Он ведь совсем маленький, кроме молока-то, и есть ничего, наверно, не умеет. А сейчас его мама по лесу бегает, ищет. Ты ведь его нарочно выпустила, да?

Ира чуть подумала и кивнула.

И девочки бегом припустились к санаторию. Если опоздают к отбою, Ольга Максимовна завтра может не взять на экскурсию к дальнему лесному озеру, где вода, как сказала она, прозрачней стекла, и живут там настоящие бобры.

Ещё издали они заметили на крыльце фигуру Ольги Максимовны. И ноги, что до этого сами рвались вперёд, стали как будто ватные.

Но Ира схватила подруг за руки и потащила окольно к раскрытым окнам их палаты. Тая и Нина подсадили её, ну а потом Ира помогла влезть им.

Уже засыпая в постели, Тая с наслаждением ощутила, как легонько закачалась кровать, что лодка на воде. Когда на отходе ко сну вот так плывёт кровать, то ей представляется лодка, синий плёс реки, а на другом её берегу стоит мама и машет красной косынкой…

Но что это? Кровать колышется все сильнее, даже толкается, как живая, а сон не идёт. Отчётливо слышен шум сосен за окном, посапывание Нины. Тая открыла глаза, подняла голову. И похолодела от страшной мысли — под её кроватью кто-то сидит.

— И-и-роч-ка! — едва прошептала она.

— Что? — подскочила Ира. — Зайчонок прибежал?

— У меня под кроватью… бандит…

Ира не успела ничего ответить, как из-под Таиной кровати раздался грубый голос:

— Ага, попались!

Тая и Ира со страху бросились бежать. Девочки были уже в дверях, когда у них за спиной кто-то захохотал.

Ира дрожащей рукой нажала выключатель.

Возле Таиной кровати качался красный от смеха Роман.

Вся палата вскочила на ноги.

У Таи сами собой сжались кулаки, и она двинулась к Роману. Он сразу осёкся, будто проглотил смех.

— Ду-р-р-ак!

— Дурак и не лечусь! — охотно согласился Роман.

Тая посмотрела на его виноватое лицо, на котором густо проступили веснушки, и вдруг звонко рассмеялась.

— Что это тут за кутерьма? — послышалось за дверью.

Тая толкнула Романа, и он снова шмыгнул под кровать.

Когда воспитательница переступила порог, Тая спокойно заявила:

— Никакой кутерьмы. Ира нечаянно упала на пол.

— Ах, это вы, три грации! Где это вы сегодня вечером были? Снова у ручья? Или ещё дальше?

— Нигде мы не были. В парке сидели, — сказала Нина и тут же опустила глаза.

Ольга Максимовна недоверчиво покачала головой, однако ничего не сказала и пошла к двери.

— Неужели это так смешно, когда человек падает с постели? — поинтересовалась она с порога.

— Ещё как! — горячо заверила Нина. — Вы бы умерли от смеха, если б увидели…