Трое
Шрифт:
– Это - товарищ... Лунёв Илья...
– Здравствуйте!
Девушка протянула Илье руку, и широкий рукав её белой кофточки поднялся почти до плеча. Илья пожал горячую ручку почтительно, бережливо, глядя на подругу Павла с той радостью, с какой в густом лесу, средь бурелома и болотных кочек, встречаешь стройную берёзку. И, когда она посторонилась, чтобы пропустить его в дверь, он тоже отступил в сторону и уважительно сказал:
– Вы - первая!
– Ка-акой кавалер!
– засмеялась она. И смех у неё был хороший весёлый, ясный. Павел тоже смеялся, говоря:
– Ошарашила
– Да разве?
– весело спросила девушка Илью.
– Верно!
– с улыбкой согласился тот.
– Землю вы из-под ног у меня вышибли красотой вашей...
– Влюбись-ка! Зарежу!..
– пригрозил Павел, радостно улыбаясь. Ему было приятно видеть, какое впечатление произвела красота его милой на Илью, он гордо поблескивал глазами. И она тоже с наивным бесстыдством хвасталась собою, сознавая свою женскую силу. На ней была одета только широкая кофта поверх рубашки и юбка, белая, как снег. Не застёгнутая кофточка распахивалась, обнажая крепкое, как молодая репа, тело. Малиновые губы маленького рта вздрагивали самодовольной улыбкой; девушка любовалась собою, как дитя игрушкой, которая ему ещё не надоела. Илья, не отрывая глаз, смотрел, как ловко она ходит по комнате, вздёрнув носик, ласково поглядывая на Павла, весело разговаривая, и ему стало грустно при мысли, что у него нет такой подруги.
Среди маленькой, чисто убранной комнаты стоял стол, покрытый белой скатертью; на столе шумно кипел самовар, всё вокруг было свежо и молодо. Чашки, бутылка вина, тарелки с колбасой и хлебом - всё нравилось Илье, возбуждая в нём зависть к Павлу. А Павел сидел радостный и говорил складной речью:
– Как увижу тебя - словно в солнышке греюсь... и про всё позабуду, и на счастье надеюсь... Хорошо жить, такую красотку любя, хорошо, когда видишь тебя...
– Пашка! Славно как!..
– с восхищением вскричала Вера.
– Горячие! Сейчас испёк... Эй, Илья! будет тебе!.. Свою заведи...
– Да - хорошую!
– странным, каким-то новым голосом сказала девушка, взглянув в глаза Илье.
– Лучше вас - бог не даст!
– вздохнув и улыбаясь, сказал Илья.
– Ну, - не говорите про что не знаете...
– тихонько молвила Вера.
– Он знает...
– молвил Пашка, нахмурился и продолжал, обращаясь к Илье.
– Понимаешь - всё хорошо, радостно... и вдруг это вспомнишь... так и резнёт по сердцу!..
– А ты не вспоминай, - сказала Вера, наклонив голову над столом. Илья взглянул на неё и увидал, что уши у неё красные.
– Ты думай так, - тихо, но твёрдо продолжала девушка, - хоть день, да мой!.. Мне тоже не легко... Я - как в песне поётся - моё горе - одна изопью, мою радость - с тобой разделю...
Павел, слушая её речь, хмурился... Илья почувствовал желание сказать что-нибудь хорошее, ободряющее этим людям и, подумав, сказал:
– Что же делать, коли узла не развяжешь? А я... Так вам обоим скажу: будь у меня денег тысяча, - я бы вам! Нате! Примите, сделайте милость, ради вашей любви... Потому - я чувствую - дело ваше с душой, дело чистое, а на всё прочее - плевать!
В нём что-то вспыхнуло и горячей волной охватило
– Я первый раз в жизни вижу, как люди любят друг друга... И тебя, Павел, сегодня оценил по душе, - как следует!.. Сижу здесь... и прямо говорю - завидую... А насчёт... всего прочего... я вот что скажу: не люблю я чуваш и мордву, противны они мне! Глаза у них - в гною. Но я в одной реке с ними купаюсь, ту же самую воду пью, что и они. Неужто из-за них отказаться мне от реки? Я верю - бог её очищает...
– Верно, Илья! Молодчина!
– горячо крикнул Павел.
– А вы пейте из ручья, - тихо прозвучал голос Веры.
– Нет, уж лучше вы мне чайку налейте!
– сказал Илья.
– Какой вы хороший!
– воскликнула девушка.
– Покорно благодарю!
– серьёзно ответил Илья. На Павла эта маленькая сцена подействовала, как вино. Его живое лицо разрумянилось, глаза воодушевлённо засверкали, он вскочил со стула и заметался по комнате.
– Эх, чёрт меня съешь! Хорошо жить на свете, когда люди - как дети! Ловко я угодил душе своей, что привёл тебя сюда, Илья... Выпьем, брат!
– Разыгрался!
– сказала девушка, с ласковой улыбкой взглянув на него, и обратилась к Илье: - Вот он всегда таков - то вспыхнет, то станет серенький, скучный да злой...
В дверь постучались, кто-то спросил:
– Вера, - можно?
– Иди, иди! Вот, Илья Яковлевич, - это Липа, подруга моя...
Илья поднялся со стула, обернулся к двери: пред ним стояла высокая, стройная женщина и смотрела в лицо ему спокойными голубыми глазами. Запах духов струился от её платья, щёки у неё были свежие, румяные, а на голове возвышалась, увеличивая её рост, причёска из тёмных волос, похожая на корону.
– - А я сижу одна, - скучно мне... слышу, у тебя смеются, - и пошла сюда... Ничего? Вот кавалер один, без дамы... я его занимать буду, хотите?
Она плавным движением подвинула стул к Илье, села на него и спросила:
– Вам скучно с ними, скажите? Они тут любезничают, а вам завидно, да?
– С ними не скучно, - смущаясь от её близости, сказал Илья.
– Жаль!
– спокойно кинула женщина, отвернулась от Ильи и заговорила, обращаясь к Вере: - Знаешь, - была я вчера у всенощной в девичьем монастыре и такую там клирошанку видела - ах! Чудная девочка... Стояла я и всё смотрела на неё, и думала: "Отчего она ушла в монастырь?" Жалко было мне её...
– А я бы не пожалела, - сказала Вера.
– Ну как же! Поверю я тебе...
Илья вдыхал сладкий запах духов, разливавшийся в воздухе вокруг этой женщины, смотрел на неё сбоку и вслушивался в её голос. Говорила она удивительно спокойно и ровно, в её голосе было что-то усыпляющее, и казалось, что слова её тоже имеют запах, приятный и густой...
– А знаешь, Вера, я всё думаю - идти мне к Полуэктову или нет?
– Я не знаю...
– Может быть, я пойду... Он старый, - богатый. Но - жадный... Я прошу, чтоб он положил в банк пять тысяч и платил мне полтораста в месяц, а он даёт три и сто...