Трон Знания. Книга 2
Шрифт:
— Атая Люпер была старшей поварихой на дворцовой кухне, — прозвучал голос Малики. — Зерван возвел ее в должность начальника Департамента общественного питания, а через пять лет возвел в графини и даровал ей землю.
— А чем занимаетесь вы? — поинтересовался Адэр.
— Тем же, чем и она — рестораны, кафе, закусочные, — с неподдельной гордостью промолвил граф. — В Партикураме, Бойварде и Маншере мы очень известны.
— Вы кормите чуждый мне народ, платите налоги чужому государству. И живете за границей. Прекрасно! Пусть правители этих стран и награждают вас за заслуги перед их
Взметнулось несколько рук.
— У меня мукомольное предприятие и несколько пекарен.
— Швейная фабрика.
— Три фермы и две птицефабрики.
— Пять постоялых дворов и конюшня.
— А у меня был лодочный завод. Но пока нет спроса, на заводе производят дешевую мебель.
Во взорах мелькал азарт, словно высокородные решили принять участие в какой-то пока неизвестной игре, и на ходу придумывают правила.
Адэр приблизился к камину, прислонился плечом к теплой мраморной колонне:
— Если специальная комиссия подтвердит наличие предприятий, о которых вы говорили, я подпишу документы о вашем праве на землю.
— А мне что делать? — промолвил Люпер. — Вернуть деньги в Грасс-дэ-мор, знаете ли, дело не двух дней.
Адэр прошелся по зале, постоял возле окна. Вернулся к камину, поворошил тлеющие угли. Раз высокочтимая публика не может просчитать его шаги наперед, значит, все идет, как надо.
Ай да законник! Ай да Юстин Ассиз! Откопать такие документы! Главное было заполучить подписи половины знатных особ плюс один голос под Указом о возвращении стране исконного названия, чтобы начали действовать законы Грасс-дэ-мора. Конечно, они нашли бы желающих оставить отпечаток в истории. Но это заняло бы намного больше времени. Пришлось бы упрашивать, обещать, идти на очередные уступки.
— А стоит ли их возвращать? Я бы на вашем месте сто раз подумал, — произнес Адэр. — Ну и что с того, что какие-то далекие предки о чем-то мечтали, к чему-то стремились? Вы этих предков не знаете. Что от них осталось, так это старые пожелтевшие снимки, вставленные в такие же старые рамочки. Далекая и чужая для вас жизнь. Стоит ли беспокоиться о землях, которые являются всего лишь маленьким кусочком памяти о тех, кто гордо взирает на вас с фотографий? Что в этой земле стоящего? Камни и пыль. Запущенные поместья и паутина. Ну и что с того, что ваши предки были дерзкими, смелыми, предприимчивыми? Ну и что с того, что для них не было преград? Что с того?
Адэр вернулся к столу, встал возле кресла и вздернул подбородок:
— Ведь вас это не волнует! Так стоит ли дрожать над кусочком чужой гордости и славы?
На несколько долгих минут воцарилась тишина.
Молчание нарушил низкий голос:
— Только не надо перед нами произносить патриотические речи.
Адэр тряхнул золотистыми волосами, как породистый жеребец перед забегом:
— Я — человек, у которого нет даже своего дома в Грасс-дэ-море, не то что клочка земли. Человек, который без карты не найдет дорогу в собственной стране. О каком патриотизме вы говорите? Это ваши предки пришли на эту землю босыми. Это они вложили в нее душу и сердце. И только благодаря их преданности отечеству вы сидите передо мной в бархате и шелках. Это для вас интересы государства и народа должны быть выше личных интересов. А чтобы вам не казалось, что я, чужеземец, взываю к вашим патриотическим чувствам и давлю на вашу высокородную сознательность, я отпускаю вас. Вы можете покинуть зал, дабы не унизить свои благородные помыслы трудностями никчемного края.
Адэр исподлобья наблюдал, как гости друг за другом потянулись к стульям и неторопливо заняли свои места.
— Гюст! Карту!
Секретарь положил на стол огромную карту, от которой исходил слабый запах типографской краски.
— Зерван был на удивление щедрым правителем. Или заслуги ваших предков были столь велики? — говорил Адэр, рассматривая квадраты и прямоугольники с пометками в центре — кому принадлежит та или иная земля. — Ну что ж? Первоочередная задача — восстановить дороги, которые ранее проходили по вашей территории.
— За свой счет? — прозвучал чей-то голос.
— Земля ваша, дороги ваши.
— Это колоссальные затраты!
— Конечно! Колоссальные. Поддерживать дороги в нормальном состоянии намного дешевле, чем заново их строить. Ежегодно тратились бы не очень большие средства. Но вы их не тратили, а потому, умножьте горстку звенящих монет на количество лет своего равнодушия. Вот и получите то, что необходимо затратить сейчас. Или у кого-то имеются другие арифметические идеи?
Гости закряхтели, но никто спорить не стал.
— Наблюдателем назначаю советника Бархата.
Вилар приподнялся над креслом и коротко кивнул.
— Ваши земли выглядят, как пустыни, — продолжил Адэр. — Постарайтесь весной меня порадовать.
— Да разве ж на них что вырастет?
— Пригласите климов. И советую это сделать, пока не наступили холода.
По залу пролетел возмущенный голос:
— Но Указ Могана запрещает…
— Я упразднил резервации.
Поднялся невообразимый гвалт. Пока вельможи горячо обсуждали новость, Адэр пристально рассматривал разодетую публику.
— Вы, — сказал он, указав на черноволосого мужчину. Тот закрутил головой. — Да, да. Вы! — повторил Адэр. — Вы ветон. А вы, — Адэр поочередно указал еще на двух человек, — климы. А вы ориент. Ваше место в резервациях. Почему вы здесь? Стоит мне приказать принести родословные, как список нарушителей пополнится. В этом есть необходимость?
— Мой правитель, — промолвил молодой вихрастый человек.
— Слушаю.
— Мы с вами полностью согласны. Нельзя запирать людей в резервациях только из-за разногласий в вере. Но просим вас не торопиться возвращать морун.
— Почему же?
В душе заметались противоречивые желания: удалить Малику из замка не своим решением, а повинуясь гласу народа, и тем самым избавить себя от безумного вожделения, или же встать на ее защиту. Адэр ждал слов гостя и понимал, что должен занять одну позицию и с нее уже никогда не сходить.
— Я сам лично с ними не встречался. Но ходят слухи, что они превращают мужчин в рабов.
— Неужели?
— Нет дыма без огня, мой правитель.
— Моруна рядом со мной восемь месяцев. Я похож на раба?