Трон Знания. Книга 2
Шрифт:
— Понятно.
— Поэтому валюты Тезара и Ракшады признаны мировыми. Валюты стран Краеугольных Земель жестко привязаны к тезарским терам, а стран Лунной Тверди к ракшадским шиирам. Теры и шииры, в свою очередь, привязаны к золоту. Благосостояние всех государств зависит от двуглавого монстра. А он поднимает цену на золото и продолжает печатать деньги, которые обесцениваются с каждым годом и, по сути, превращаются в бумажки. Возродить экономику Порубежья и спасти её от инфляции и кризисов иноземного происхождения
Малика кивнула.
— И вводить надо такой стандарт, какого нет ни у кого, чтобы никто не мог навязывать нам свои правила игры, — продолжил Безбур. — Первое время будем складывать в хранилище все драгоценные камни. Затем постепенно заменим их на те, которых у нас больше. Не знаю, может, законодательно закрепим сапфирный стандарт или алмазный, а может, рубиновый.
— Стандарт может привести к кризису ликвидности, — заметил Адэр.
— Как его избежать — моя забота, — произнёс Мави.
— Стоимость золота зависит от пробы, стоимость драгоценного камня зависит от многих параметров, — не успокаивался Адэр. — Как с эти быть?
— Введём эталон качества.
— Грядёт денежная реформа. Я правильно поняла? — спросила Малика.
— И не одна. Не буду углубляться в детали, скажу только: для того чтобы наш мор признали во всём мире, надо производить нечто такое, чего нет в других странах, или есть, но в малом количестве. И это нечто продавать только за наши деньги.
— Утопия, — сказал Адэр.
Безбур пожал плечами:
— Любая идея неосуществима, если не пытаться её осуществить.
Адэр указал на поддельный алмаз:
— Эту идею рано или поздно затребуют на экспертизу.
Безбур покосился на Малику:
— Мы что-нибудь придумаем.
Адэр спрятал камень в ящик стола и нажал кнопку вызова секретаря на переговорном устройстве — новшество, внедрённое в замке во время отсутствия правителя:
— Гюст, пригласи графа Кольхааса.
Через две минуты в кабинет вошёл человек с волевым лицом и глубокими залысинами на висках. Усевшись на стул рядом с Безбуром, советник по экономическим вопросам направил на Адэра угрюмый взгляд.
— Как будем возрождать экономику, граф? — спросил Адэр.
— Я заканчиваю работу над программой поддержки малого и среднего бизнеса. Борьба с монополиями сейчас как никогда кстати.
— Позвольте сказать пару слов, — откликнулась Малика и поведала о своём разговоре с князем Дамиром Плутаем.
— Если монополии возьмут Порубежье в долю, борьба с ними потеряет всякий смысл, — произнёс Кольхаас. — Порубежье, по сути, само станет монополистом. Ни одно вновь созданное предприятие не выдержит конкуренции.
— Выдержит, если мы освободим его от налогов, — вставил Безбур.
— В казну не поступит ни мора, — возразил Адэр.
— Два года. За это время предприятия окрепнут. Потом мы обложим их щадящим налогом и разорвём монополии изнутри.
— А нам как продержаться эти два года?
Безбур раскрыл лежащую на коленях папку:
— Разрешите ознакомить вас со своим видением налоговой реформы.
Обсуждение затянулось до позднего вечера. Наконец Безбур сложил бумаги в папку.
Адэр покачал головой:
— Для населения страны наступят тяжёлые времена.
— Куда уж тяжелее? — отозвался Кольхаас, растирая пальцами виски. — Но маркиз Безбур прав. Без этих мер нам не поднять страну.
Отпустив советников, Адэр обратился к Малике:
— Пока существуют резервации, я не могу проводить реформы: они должны касаться всей страны. Я не готов к отмене Указа Великого, хотя понимаю, что экономика, которая опирается только на добычу драгоценных камней, асбеста и гранита — больная экономика. Ей необходим полный первичный сектор: сельское хозяйство, рыболовство, лесоводство.
— Вы говорили, что мы должны доверять друг другу.
Адэр подпер щёку кулаком:
— Говорил.
— Вас долго не было. Что вы делали у климов?
Адэр рассказал Малике о своей поездке. Рассказал всё, без утайки — скрывать было нечего.
— Они не подумали, что меня могут ждать родители, жена. Их не волновало, что у меня могут быть дети, которым нужен отец, а не беспамятный овощ. Если бы они знали, кто я — их нелюбовь ко мне была бы обоснована. А я был обычным человеком, таким, как Мебо. Мы ничего плохого не делали. Я хотел лишь понять, почему отец создал резервации. Ты когда-нибудь была у климов?
— Не была. И у морского народа не была.
— Мне кажется, что причина кроется в «Откровениях Странника». Решение Йола относительно моей просьбы наблюдать за морем и решение Тиваза отравить меня — не были продиктованы внутренними убеждениями старейшин. Шестое чувство мне подсказывает, что на их решения повлияло Священное Писание. Мне кажется, что эти народы ничего не хотят решать сами. Открывают книгу, им так проще, и получают совет, зачастую ошибочный. Опасный обычай. Я так думаю. Похоже, Великий думал так же.
Малика потупила взгляд:
— Откровения трактуют люди, а людям свойственно ошибаться.
— А как трактуешь ты? «Откровения» — священная книга не только климов, ориентов и ветонов. Это Священное Писание морун.
— Я никогда не обращалась к Страннику за советом. Поэтому мне трудно сказать, как бы я трактовала откровения в той или иной ситуации.
Адэр вытащил из стола фолиант:
— Давай попробуем?
Глядя на книгу, Малика нахмурилась:
— Что вы от меня хотите?