Тропа к семи соснам
Шрифт:
– Я об этом слыхал. Индейское средство, так ведь?
– Да. Я еду за доктором. С тобой все будет в порядке?
В глазах раненого мелькнуло ироническое удивление.
– Не думаю, что смогу убежать и сломать ногу. И я уж точно не поправлюсь без доктора.
– Он нерешительно помолчал, глядя на Попрыгунчика с легкой тоской.
– Жаль, что ты уезжаешь, amigo.
Вынув из кобуры раненого один из револьверов, Попрыгунчик вложил его в руку Джесса.
– На всякий случай, - сказал он.
– Бандиты могут подумать, что ты что-то знаешь, и вернуться.
– Он подвинул оружейный пояс с кобурами и патронами поближе к юноше.
– Но это вряд ли. По-моему, с тобой все будет в порядке.
Быстрым галопом Кэссиди помчался по дороге в сторону города. Топперу всегда нравилось скакать, и теперь он несся во весь опор. Однако не проехали они и четырех миль, как Попрыгунчик увидел далеко впереди темное пятно, которое скоро превратилось в стремительно приближающуюся повозку, сопровождаемую полдюжиной всадников. В повозке сидели двое: плотный мужчина с темно-рыжими волосами и такими же усами и второй - помоложе, с тонкими светлыми усами и холодными, но дружелюбными голубыми глазами. Увидев поднятую руку Кэссиди, вся группа остановилась.
– Впереди раненый, - сказал Попрыгунчик.
– Надо торопиться. Док Марш здесь?
Блондин в повозке кивнул.
– Я доктор Марш.
Кэссиди развернул коня и повел их по основательно размытой дороге. У одного из всадников на груди висела шерифская звезда. Это был высокий старик с ледяными серыми глазами и обвисшими усами.
– Кто раненый?
– Он сказал, что его зовут Локк.
– Много наболтал?
Попрыгунчик вдруг осознал, что остальные, внимательно прислушиваясь, окружают их.
– Парень тяжело ранен, - ушел он от ответа.
– Грабители что-нибудь взяли?
– Они все взяли, - ответил плотный мужчина, правивший повозкой. Пропал весь мой груз! На тридцать тысяч долларов золота! Еще одно такое ограбление, и я разорен.
Выехав в каньон, они остановились и спешились по знаку Попрыгунчика. Пробравшись через скалы впереди всех, Попрыгунчик Кэссиди вдруг замер, лицо его вытянулось и помрачнело.
Джесс Локк был мертв. Его рука сжимала револьвер, дуло которого было плотно прижато к виску.
– Самоубийство!
– один из подъехавших отшатнулся.
– Он застрелился!
– Похоже на то, - сказал другой, а Попрыгунчик медленно поднял голову, почувствовав в этом голосе почти удовлетворение. Но он не знал, кто именно произнес эти слова.
– Чего ради ему понадобилось делать такое?
– сказал мужчина, первым заговоривший о самоубийстве.
– Это не имеет смысла!
Попрыгунчик быстро отошел от остальных, ощупывая землю своими жесткими голубыми глазами, он чувствовал горечь от неудачи. И тем не менее, что он мог сделать? Раненому был нужен доктор.
– Должно быть, очень мучился, - произнес кто-то, - так, что не мог больше терпеть.
Шериф ничего не ответил, и Попрыгунчик выжидательно посмотрел на него. Но тот продолжал молчать, и тогда Попрыгунчик тихо сказал: - Это не самоубийство. Его убили.
– Убили?
– Все уставились на Кэссиди.
– Его убили, - повторил он.
– Когда я уезжал, этот человек был жив и выглядел молодцом. Он не стал бы стрелять в себя.
– А ты что думаешь, Хэдли?
– заговорил высокий дюжий человек с широким красным лицом.
– Если это не самоубийство, тогда что же это? Револьвер все еще на месте.
Шериф Хэдли кинул острый взгляд на Попрыгунчика, в задумчивости поглаживая усы.
– Джесс Локк был жив, когда вы уезжали? Он мог дотянуться до револьвера?
– Револьвер дал ему я. Мне не хотелось уезжать, но раненому нужен был доктор. По-моему, он мог бы выжить.
Доктор Марш осматривал тело. Он поднял взгляд.
– Он прав. Раны в хорошем состоянии, если можно так выразиться. Что это за компресс на них?
– Опунция. Индейцы пользуются ею, чтобы снять воспаление.
– Послушайте!
– Краснолицый мужчина указал на револьвер в руке погибшего.
– Если это не самоубийство, тогда как еще это назвать?
Попрыгунчик почувствовал, как в нем поднимается гнев. Он холодно посмотрел на говорившего.
– Когда я уезжал, Джесс Локк был жив, - повторил он.
– Он знал, что тяжело ранен, но держался хорошо. Этот малыш, - со злостью произнес он, не знал, что такое трусость. Он не убивал себя.
– Скорее всего, Локк потерял сознание, - продолжал Кэссиди.
– Кто-то подобрался, застрелил его из собственного револьвера, а затем вложил его ему в руку. Посмотрите, где находится дуло! Оно прижато к виску. Выстрелом револьвер отбросило бы от головы, а, возможно, даже вырвало бы из руки.
Доктор Марш кивнул.
– Этот джентльмен прав, Хэдли, - сказал он спокойно.
– Отдача отбросила бы револьвер от виска. К тому же, на таком расстоянии выстрел сильно обжег бы пол-лица, а я вижу на коже всего лишь несколько несгоревших частиц пороха.
Краснолицый мужчина не отрываясь смотрел на Кэссиди. Он медленно перевел взгляд на черное сомбреро, рубашку и брюки, заправленные в высокие сапоги, на револьверы с костяными рукоятками в кобурах, подвязанные к ногам. Затем он глянул в голубые глаза и на серебристые волосы.
– Это ставит тебя в неприятное положение, - сказал он.
– Ты последний видел его живым.
– Нет, - глаза Попрыгунчика излучали холодную ярость.
– Последним его видел убийца.
– Он кивнул головой в сторону дороги.
– Там лежит еще один. Крупный мужчина в сюртуке.
Мало-помалу Попрыгунчик узнавал, кто из них кто. Человек, правивший повозкой, был Харрингтон - управляющий и совладелец золотого прииска. Потеря груза целиком ляжет на него. Дюжего краснолицого мужчину звали Пони Харпер. Он торговал лошадьми, был владельцем конюшни и нескольких корралей в Семи Соснах и поставлял мясо на шахты и строящуюся ветку железной дороги милях в тридцати отсюда. Еще одного мужчину - желтоглазого, с ввалившимися щеками, который носил две подвязанные кобуры, звали Рохайд. В этот момент он обыскивал тело на дороге в том месте, куда их привел Попрыгунчик.