Тропа волка

Хиггинс Джек

— Не совсем в этом уверен, — проговорил Диллон, — но мне хотелось бы узнать ее немного получше. Это может что-нибудь нам дать.

— Усвойте одну вещь, Диллон, — вмешалась Анна Бернстейн. — Это очень жесткая, способная и умная юная леди. Если вы полагаете, что ей неизвестен источник денег Моргана, то заблуждаетесь, откройте глаза и поглядите трезво. Они два сапога пара. Я готова биться об заклад, что ей отлично известна цель их пребывания здесь.

— Именно поэтому я и намерен поработать с ней, — ответил Диллон.

—

Я согласен с вами, — сказал Фергюсон, — как и решено, мы идем завтра на охоту. Ким несет ружья, а вы остаетесь здесь, старший инспектор, и отвечаете за оборону базы.

— Как скажете, сэр!

Фергюсон повернулся к Диллону.

— Что-нибудь еще?

— Да, сегодня ночью я решил нанести визит в замок. Посмотреть самому, что там происходит. Вы не возражаете?

— Отнюдь нет. Мне тоже приходило в голову, что это хорошая идея. — Фергюсон улыбнулся. — Странно, но при встрече Морган производит впечатление вполне культурного человека. Как вы считаете?

— Не заметила этого, сэр, — ответила Анна Бернстейн, — что касается меня, то для меня он тот же гангстер, но в хорошем костюме.

Глава 9

Фергюс ворочался на раскладушке в старой охотничьей хибарке на западном берегу Лох-Ду и время от времени прикладывался к бутылке виски. Он больше не дрожал от страха, события в пабе были позади, но злость душила его, особенно при мысли об Асте.

«Ах ты, сучка, — думал он, — это все из-за тебя. — Он снова приложился к бутылке. — Ну, погоди! Я еще доберусь до тебя».

Внезапно дверь с треском распахнулась, и появился Мердок.

— Он здесь, сэр, — отрапортовал Мердок, — и в хибару вошел Морган с хлыстом в руке и в сопровождении Марко.

— Так вот ты где, кусок дерьма, — прошипел Морган.

Фергюс обезумел от ужаса. Он вскочил на ноги с бутылкой виски в руке.

— Послушайте, этого не надо, это была ошибка, я не знал, кто она.

— Ошибка? — спросил Морган. — Да, это была твоя ошибка, гадкая свинья! — Он повернулся: — Марко!..

Марко натягивал кожаные перчатки. Фергюс внезапно разбил о кровать бутылку виски, залив ее, и угрожающе выставил вперед заостренные края бутылки.

— Я покалечу вас, клянусь, покалечу!

Марко шагнул вперед, и Фергюс замахнулся бутылкой. Сицилиец отбил его руку в сторону и нанес ему сокрушительный удар под ребра. Фергюс выронил бутылку и завалился на кровать.

— Отойди от него, — изрек Морган.

Марко отступил, и Морган сделал шаг вперед.

— Ты поднял свою грязную лапу на мою дочь!

Он хлестал Фергюса по лицу плеткой снова и снова, а Фергюс, визжа от боли, пытался защититься от плетки руками. Морган наносил удар за ударом, потом отошел, и к делу вновь приступил Марко. Ударом в лицо он опрокинул Фергюса на пол и стал методично бить его ногами.

— Достаточно.

Марко

отступил назад, а Фергюс остался лежать на полу, постанывая. Морган повернулся к выходу и увидел Мердока, который стоял в дверях и выглядел не менее испуганным, чем Фергюс.

— Есть проблемы? — спросил Морган.

— Нет, мистер Морган.

— Отлично. Тогда пошли.

Он вышел первым, они сели в машину, Марко устроился на месте водителя, и поехали.

Чуть позже, в наступающих сумерках, на пороге хибары появился Фергюс. С окровавленным лицом он выглядел ужасно. Он постоял, шатаясь из стороны в сторону, и потом заковылял вниз к озеру. Он зашел на мелководье и опустился на колени, плеская водой себе на лицо и на голову. Боль в голове была невыносима, такой у него никогда не бывало. Милосердным избавлением стало, когда свет в его глазах померк и он ничком упал в воду.

Было одиннадцать вечера, и дождь лил как из ведра, когда Анна Бернстейн остановила «рэнджровер» у стены замка Лох-Ду.

— Боже, — проговорила она, — этот дождь не кончится никогда.

— Вот вам и милая Шотландия, — отозвался Диллон. Он был во всем черном — свитер, джинсы, кроссовки, а теперь еще и натянул на голову черную горнолыжную маску с прорезями только для глаз и рта.

— Вы вполне вписываетесь в обстановку, — заметила Анна.

— Идея в этом и состоит.

Он натянул тонкие черные кожаные перчатки, вынул из бардачка «вальтер» и навернул на него новый короткий глушитель «харли».

— Боже мой, Диллон, вы не на войну собираетесь!

— Это вам так кажется, радость моя. — Он засунул пистолет за пояс, и сквозь прорезь маски мелькнула его белозубая улыбка. — Ну вот, можно и в дорогу. Ждите. Я должен прийти через час. — Он открыл дверцу и вышел из машины.

Стена была всего в двенадцать футов высотой — перебраться через нее не составляло труда. Пара уступов, на которые можно поставить ногу, и вот он уже наверху и прыгает в мокрую траву. Диллон пересек рощицу, вышел на открытую поляну и потрусил к замку, чтобы сделать последнюю остановку в сени нескольких рядом стоящих деревьев, за которыми до освещенных окон простиралась ровная лужайка.

Дождь не переставал. Диллон стоял, слегка прикрытый деревьями, когда большая дубовая парадная дверь вдруг растворилась, и из нее появился Марко Руссо с доберманом. Марко дал доберману пинка, очевидно, таким образом приглашая его отправить естественные нужды, и скрылся внутри. Собака постояла, принюхиваясь, потом задрала ногу. Диллон свистнул тем тихим странным свистом, который в свое время прозвучал в охотничьей хижине. Доберман поднял уши, а потом понесся к нему.

Диллон присел, гладя его уши и позволяя ему лизать ладони.