Тропа Журавушки
Шрифт:
Мама заставила меня взять зубную щетку. Я пыталась ей напомнить, что щетку кто-то свистнул, но она не сдалась:
— Возьми мою.
— Нет уж, спасибо, — вздохнула я, — куплю себе новую.
Наконец все было продумано до мелочей.
Зажав список в кулаке, я отправилась к миссис Флинт. У магазина стоял грузовик Джейка. Я совсем упала духом. Что же, возвращаться домой? Попытать счастья завтра? Целый день задержки. Я твердо решила быстренько найти все необходимое и говорить с Джейком только о покупках.
— Цинни! А... да Цинни же, черт побери! Я... ты... ну... — Он окончательно запутался, махнул рукой и обрушил пирамиду из консервных банок. Увернулся и влетел спиной в витрину. — Черт... черт побери...
Я шла мимо полок, отбирая покупки и сверяясь со списком. Не стану обращать на него внимания.
Джейк принялся собирать консервные банки, пытаясь восстановить пирамиду.
— Цинни... черт... Цинни... — Он нервничал, как кот в комнате, полной гостей, где каждый норовит наступить на хвост.
Я аккуратно сложила покупки на прилавок и вернулась за новыми.
— Черт... Ты что, даже не поздороваешься?
— Здравствуй. — Какая выдержка, похвалила я себя.
— И за лошадь спасибо не скажешь?
— Это Мэй тебя должна благодарить.
— Мэй? При чем тут Мэй?
— Ты же ей подарил лошадь.
— Что? Я? Мэй? Нет же, тебе, Цинни.
— Что-то Мэй так не считает.
Почти готовая пирамида с грохотом обрушилась.
— Черт...
Я вычеркнула последний пункт списка.
— Сколько с меня?
Он наподдал жестянку ногой и вернулся за прилавок. Злой, как растревоженный шершень. Он быстро считал мои покупки, яростно бренча клавишами кассы и рывком отшвыривая продукты в сторону.
Затем он не глядя свалил все в три больших бумажных пакета. Хлеб полетел на самое дно, сверху — консервы. Я не вмешивалась. И только когда протянула ему деньги, поняла, что до дома мне столько не дотащить. Это полбеды; но как я понесу все это к лесу, ведь помимо продуктов еще рюкзак, брезент и спальный мешок.
Если бы за прилавком стояла миссис Флинт, я попросила бы ее вернуть часть покупок на место. Но Джейк и так слишком сурово смотрел на меня. Не успела я придумать, как быть, он уже подхватил два пакета и пошел к выходу. Закинул их в кузов грузовика и вернулся за третьим. Перевернул табличку на двери: ЗАКРЫТО.
— Шевелись, Цинни. У меня и так нет времени.
Я забралась в кабину, даже не взглянув на него. Джейк рванул с места и развил бешеную скорость. Грузовик заносило на поворотах. Джейк вывернул с шоссе на нашу дорогу.
— Терпеть не могу грузовики, — выдохнула я.
Он понесся к дому так, что гравий летел во все стороны. И тут на повороте прямо под колеса выскочил дядя
Нэт. Джейк резко вильнул и вдавил тормоз. Дядя Нэт смотрел на нас глазами перепуганного оленя, который случайно оказался на шоссе.
— Что же вы так носитесь... — пробормотал Джейк, белый как мел. — Чуть под колеса не угодили...
Дядя Нэт моргнул и взмахнул палкой:
— Лучше уж я умру, чем перестану бегать!
Я мысленно зааплодировала. Покажи ему, дядя Нэт! Так ему.
Джейк медленно покатил по дороге, сам не свой от случившегося. Наверное, мне надо было что-то сказать. Вот только что? Мысли роились в моей голове, как мошки вокруг зажженной лампы. В результате я открыла рот и выпалила совсем не то, что хотела:
— Я искала живую лошадь, а не дурацкую игрушку, большое тебе спасибо, теперь как-нибудь справлюсь сама.
— Стой, Цинни. Выслушай меня, хочешь ты того или нет. Во-первых, я слышал, ты собираешься жить в лесу. Совсем одна. Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет. Ни за что.
— Ну почему ты такая упрямая?
— Еще что? — Сейчас он наконец-то докажет, что вовсе не такой, как Томми Салями. Я мечтала услышать: «Цинни, мне дела нет до твоей сестры. Я по уши влюблен в тебя». Или что-то в этом роде.
Он вцепился в руль.
— Цинни, мне страшно неловко... Верни, пожалуйста, кольцо.
Я похолодела.
— Кольцо?.. Джейк, мне тоже страшно неловко, но кольца у меня больше нет. Его кто-то украл.
Я выскользнула из кабины, схватила пакеты и ушла не оглядываясь. Сзади раздался визг шин, и Мэй закричала из окна спальни:
— Джейк! Джейк, погоди!..
27. Одна
Я вышла в путь на рассвете. Клянусь, первый день был бесконечным. Он растянулся на добрых пятьсот часов.
Мама и папа выбрались из постели, чтобы помахать мне вслед. Разбухший рюкзак лопался от вещей; я обмотала его веревкой, на которой болталось все, что не поместилось внутрь, а внизу пристроила скатку с брезентом и спальным мешком. В руке я тащила мешок из-под муки, битком набитый продуктами.
Я разбила лагерь там, где остановилась накануне. Каждый вечер я стану возвращаться сюда, а дня через два-три перетащу все на новое место. Распаковав вещи, я уселась на землю, озирая свои владения. Как долго я этого ждала. Только птицы, деревья и небо вокруг — целых десять дней.
Никаких стен, комнат, братьев, сестер и родителей. Отныне мой дом — свежий воздух и дремучий лес. Все здесь мое, и только мое. Еда, вода, брезент, фонарик, зубная щетка — никто не отнимет, не растопчет, не стянет. Еще вчера, представляя себе все это в мечтах, я думала, что буду сидеть не шелохнувшись часами, может, даже весь день, каждой клеточкой тела вбирая дух свободы. Но — странно — не прошло и пяти минут, как я заерзала. На месте уже не сиделось. Я взяла тяпку и принялась за работу.