Тропой демиурга

Хант Диана

– Каспаша хочет пойти свою каюту? Еда? Тайра? – раздался мелодичный женский голос, и вслед за ним показалась его обладательница, выходящая с нижней палубы, – очень высокая чернокожая Миила, с круглой шапкой мелко вьющихся кудрей, стройная до худобы и невероятно грациозная.

– Каспаша думать как убить капитана и попасть домой, – зло буркнула в ответ Ая и развернулась к Мииле спиной.

– Капитан нельзя убит, – раздалась ей в ответ ставшая привычной за три недели пути фраза.

О том, что она не единственная женщина на корабле, Ая узнала на второй день путешествия на борту Портовой Шлюхи. Очнувшись от крепкого сна после порошка гравихоры, окрепшая и прекрасно отдохнувшая, первой Ая увидела тонкую чернокожую женщину. Она появилась в каюте с подносом еды и поставила его на столик у койки.

– Каспаша еда, – сказала она, чем изумила Аю до крайности. Как и все дети, еще в младенчестве Ая прошла инициацию для распознавания речи всех рас этого мира – стандартный ритуал, открывающий возможность говорить с представителями любого народа. Ая знала, что его проходят дети всех рас и сословий. Благодаря этому население ее мира говорило на всеобщем языке, разные наречия которого отличались только нюансами произношения и особенностями структуры предложений. Эльфы и альфары тяготели к витиеватым речевым оборотам, орочья манера говорить отличалась грубостью и прямолинейностью, феи часто проявляли несдержанность в выражении эмоций, за которой скрывался их острый расчетливый ум. Народу гномов же и в речи была свойственна крайняя подозрительность, а люди не выделялись ничем особенным.

Человеческая женщина в розовом хитоне стояла тогда перед Аей, на ее коже, черной как ночь, особенно выделялись белки глаз и полоска зубов. Она говорила, смягчая произносимые звуки, как и свойственно ее народу, но почему-то сознательно выстроила совершенно примитивную фразу.

– Кто ты? Как тебя зовут? – удивленно спросила Ая.

– Каспаша звать мою сторону Миила.

– Что ты здесь делаешь? Ты пленница? Или ты в команде лерра капитана?

– Каспаша задавать вопросы, Миила не отвечает.

– Почему ты так странно говоришь?

– Миила говорить понятно, каспаша понимает.

– Вот же троллево недоразумение! – в несвойственной ей манере выругалась Ая. Надо же, как быстро она опустилась в новой среде, впрочем, вполне располагающей к моральному разложению, но эта чернокожая девица прямо-таки взбесила ее! Ая хорошо видела, что та сознательно над ней издевается и просто не хочет говорить по-человечески. Что ж, королевская дочь привыкла никому и никогда не навязываться, и, справившись с собой, произнесла:

– Каспаша остаться одна.

Улыбнувшись и кивнув на прощание, Миила покинула каюту. В последний момент Ая увидела на обнаженной лодыжке Миилы несколько золотых браслетов, и ей показалось, что даже сквозь захлопнутую дверь она слышит их мелодичный перезвон в такт шагов странной девушки.

Она не пыталась впоследствии разговорить Миилу: для этого королевская дочь, пусть и внебрачная, слишком горда, но, движимая извечным женским любопытством, в тот же вечер попыталась расспросить о ней доктора. Оказалось, это одна из тем, которые уважаемый лерр Лиен не собирался обсуждать с Аей. На ее прямой вопрос, имеют ли браслеты на ноге Миилы отношение к магическим девайсам для рабов или пленников, доктор только улыбнулся и еще раз подчеркнуто вежливо предложил сменить тему.

Миила появлялась на борту Портовой Шлюхи то тут, то там, она сама относила Ае еду и забирала поднос с посудой, но Ая ни разу не видела, чтобы она заходила в кают-компанию или делала хоть какую-нибудь другую работу. И если Аю капитанская команда старательно игнорировала, то от Миилы все откровенно шарахались, как от прокаженной.

Неизменно яркие и длинные, ее платья обнажали руки и спину с торчащими острыми лопатками, и ниспадающие нежные складки очерчивали ее изящную, будто выточенную из камня, тонкую фигурку. Но Миила, казалось, не замечала или просто не удивлялась подобной реакции, которую вызывало появление молодой и очень привлекательной женщины у сильных молодых мужчин. Она вообще никого на корабле не замечала, кроме капитана. Впрочем, завидев его, она чаще всего уходила, и только пару раз Ая видела, поднявшись ночью на палубу, как капитан с Миилой что-то увлечено обсуждают. При этом он, вопреки своему обыкновению, улыбался, и не одним уголком губ, как при разговорах с Аей, а показывая все свои зубы. Миила же, запрокинув голову, заливисто хохотала над чем-то, что ей рассказывал желтоглазый корсар.

Завидев такую сцену, Ая спешно разворачивалась и удалялась, понимая, что стала свидетельницей чего-то, не предназначенного ни для ее глаз, ни для ушей.

В тот день, когда из-за своего несдержанного языка чуть было не погиб Вагак, глубоким вечером Ая стояла на корабле и вглядывалась в звездное небо, угадывая изменившиеся по отношению к привычному ей виду созвездия. Она вспомнила, что в начале пути, еще не будучи осведомленной об отношениях, связывающих таинственную Миилу и не менее таинственного капитана, она горела негодованием, впервые заметив, как девушка, оглянувшись по сторонам, скользнула в его каюту.

Ая ожидала доктора: он сказал, что можно попытаться определить ее магический потенциал с помощью одного индикатора, который окрашивается в синий цвет при любом магическом воздействии. Чтобы определить, есть ли в ней магия, Ае следовало всего лишь мысленно коснуться поверхности жидкости, налитой в колбу из специального сверхпрочного стекла. Рецепт жидкости-индикатора оказался несложным, но долгим в приготовлении, и доктор обещал, что сегодня ночью он будет готов.

Ожидая доктора, Ая увлеченно разглядывала множество звездных соцветий, усеивавшее черный небесный свод, и вздрогнула, когда услышала знакомый глубокий голос с бархатной хрипотцой:

– Прелестная лерра любуется звездами?

– Прелестная лерра ждет лерра Лиена и не настроена на беседу с уважаемым капитаном.

Капитан совершенно не обратил внимания на ее хамство, а может, просто привык к нему за три недели их пути, и невозмутимо продолжил:

– Вы сильно испугались из-за сегодняшнего происшествия с Вагаком?

– Меня сильнее пугает человек, способный внушить подобный страх, Льер Капитан.

– Обычная морская дисциплина. Ваш друг лерр Лиен должен был вам все объяснить. Капитан должен внушать страх.

– А еще капитан должен применять браслеты рабства и подчинения к женщине?

– Рабства и подчинения? О чем вы?

– Не притворяйтесь, я еще в первый день заметила браслеты на ее ноге.

– Вы говорите о Мииле?

– У вас в трюме припрятан целый гарем из лишенных воли девушек, греющих вашу постель?

– Удивительно, а еще говорят, что мужчины слишком обеспокоены плотскими утехами. Юную лерру интересует, кто греет мою постель?

– Юная лерра считает, что браслеты рабства надевает на женщину только тот, кто ничего из себя не представляет как мужчина!