Тропою тайн
Шрифт:
Тони пропустил слова Марони мимо ушей.
Дежурство прошло спокойно, без происшествий и арестов, а когда они уже возвращались в конюшню, Тони заметил, что даже душное облако смога, провисевшее над городом всю неделю, постепенно рассеивается.
Спустя сорок пять минут, когда Тони уже ехал на север, отмечая первые признаки приближающейся осени — красные и золотистые пятна в густой зеленой листве, — ему вдруг подумалось, что минувший день был не так уж плох. Конечно, он нервничал в преддверии разговора со Скайлер, но эти ощущения уже стали для него привычными. И если им надо серьезно поговорить, это еще
Тони вдруг вспомнилось, что его брат Доминик затеял шумное семейное сборище и теперь уговаривал его привести с собой женщину. Тони не сказал Дому и Карле, что Скайлер ждет от него ребенка. Брат и невестка хотели лишь убедиться, что Скайлер не похожа на Полу, которую они презирали.
Нет, Скайлер не такая, как Пола. Но сумеет ли она поладить с его родными — братьями, сестрами, их женами и мужьями, племянниками и племянницами, многочисленной и шумной оравой? Все они часто бранились: Доминик слишком много пил; Карла постоянно распекала детишек, — но любой из них отдал бы члену семейного клана последнюю рубашку. Тони и в голову не пришло бы извиняться за своих родных — ни перед Скайлер, ни перед самой королевой Англии.
Но даже если его родные окажут Скайлер радушный прием, сумеет ли он так же отнестись к ее близким? Людей такого круга Тони узнавал с первого взгляда: даже когда они шли по тротуару, а он ехал верхом, они ухитрялись смотреть на него сверху вниз. Как та женщина возле «Бергдорфа» [24] , которая властно попросила Тони найти для нее такси. Или публика на вечере, устроенном с целью сбора пожертвований для конной полиции в «Зеленой таверне». Все эти дамы в роскошных платьях и мужчины в смокингах, которые обступили Тони, удовлетворили любопытство и бесцеремонно оставили его в одиночестве. Познакомиться с ним поближе они не пожелали.
24
«Бергдорф Гудмен» — очень дорогой нью-йоркский магазин.
Нет, ему никак не удавалось представить себя рядом со Скайлер. С таким же успехом он мог бы поселиться в горах Тибета или совершить полет на Луну. Оставалось лишь убедить в этом сердце, поскольку оно наотрез отказывалось принимать доводы разума.
Тони свернул на шоссе 312. Ряды домов по обеим его сторонам сменились рощами, пастбищами и коттеджами, напоминающими сказочные домики. Здесь, к северу от водохранилища, дорога шла в гору, огибая государственный парк Фэнсток. Тони ехал медленно, высматривая оленей в зарослях, начинающихся сразу за поросшей травой обочиной.
На вершине холма он свернул на узкую боковую дорогу и остановился перед двухэтажным бревенчатым зданием клуба, за которым расстилался луг. Никакой вывески на здании Тони не заметил и счел это разумным: тем, кто понятия не имел, что это за клуб, нечего здесь делать.
Он сразу почувствовал себя здесь не в своей тарелке, но при этом был заворожен пейзажем. В пруду плавали лебеди, отражаясь в воде, тропа для верховой езды вилась по участку площадью в семнадцать сотен акров, среди деревьев мелькали домики, иногда весьма причудливого вида.
Тони нашел Скайлер у конюшни на другом берегу пруда. Она
Стоя у ограды, он наблюдал за Скайлер, пока она не заметила его и не подъехала поближе.
— Почему ты сразу не окликнул меня?
— Я засмотрелся, — ответил Тони и смущенно добавил: — А ты уверена, что ребенку это не повредит?
С раздраженным возгласом Скайлер спрыгнула на землю.
— Мы живем не в девятнадцатом веке, Тони. Сейчас беременных женщин укладывают в постель, только если на то есть медицинские показания. И потом, я стараюсь не переутомляться.
— Ты не берешь барьеры?
— На последних состязаниях я чуть не вылетела из седла, — призналась она. — После этого решила временно завязать с прыжками. — Скайлер усмехнулась, но ее глаза раздраженно блеснули. — Мой тренер был ошарашен, узнав, по какой причине я перестала участвовать в соревнованиях. Может, Дункан просто старый ханжа, а может, злится, что я отказалась от карьеры профессиональной спортсменки. Так или иначе зимой Ченслор будет жить здесь. — И она потрепала коня по шее. — По крайней мере он ни на что не жалуется.
— Очутившись здесь, Скотти решил бы, что он умер и вознесся на небеса, — пошутил Тони.
— Слушай, почему бы нам не прокатиться верхом по тропе, пока не стемнело? Джон оседлает тебе какую-нибудь из здешних лошадей. — И Скайлер указала на конюшню, с виду напоминающую здание клуба, с поросшей мхом крышей. Два кота, живущих при конюшне, грелись на солнце у открытой двери, обращенной к манежу.
Тони хотелось сказать Скайлер, что он провел в седле почти весь день, поскольку так зарабатывает на жизнь, а в свободное время вовсе не расположен разыгрывать деревенского сквайра. Но, удержавшись, кивнул и пошел к конюшне.
Джон, похожий на седовласого киноактера, а не на конюха, оседлал ему аппалузу — грациозную, мускулистую кобылу. Садясь в седло, Тони невольно улыбнулся, поражаясь контрасту Пенни и коня, на спине которого он сидел утром. Этим ему и нравилась его работа: лошади в конной полиции не отличались красотой, но на них ездили профессиональные наездники, и это было видно с первого взгляда.
— За моим домом начинается отличная тропа. Она особенно хороша в такое время года, — объяснила Скайлер, когда Тони подъехал к ней. Сверкнув ослепительной улыбкой, она свернула на дорогу, огибающую пруд, затененный ветвями кленов и вязов.
«В этой картине что-то не так», — думал Тони. Чудесный день, живописная тропа — как на развороте глянцевого журнала, слишком красивый, а потому неправдоподобный пейзаж. По мнению Тони, несчастная беременная девушка не вписывалась в него. Ей полагалось быть убитой горем и страдать в одиночестве.
Не уверенный в том, что верховая езда не повредит Скайлер, Тони зорко высматривал кротовины и низко нависающие ветки. В молчании они ехали шагом по лесу и наконец выбрались на открытую низину, где слышалось только чавканье копыт в вязкой грязи. Из зарослей высоких камышей с пронзительными криками взлетела стайка фазанов, напугав лошадей. Тони развернул кобылу, преграждая путь коню Скайлер, который приплясывал и явно был готов сорваться с места.