Троя. Грозовой щит
Шрифт:
– Это был хороший день, – сказал он. – Мне рассказывали. Я не очень хорошо помню.
Джустинос прискакал в лагерь.
– Еще люди на дороге, Банокл! – крикнул он. – Похоже, они ищут что-то или кого-то. Нам нужно двигаться.
– Кого, во имя Гадеса, они ищут посреди ночи? – пробормотал великан. – Они должны праздновать победу.
Олганос похлопал его по плечу и показал на старую женщину и двух мальчиков. Великан подошел к Мирине.
– Они ищут вас?
– Да, господин, боюсь, что нас.
– Почему?
– Эти мальчики – сыновья царя Реса. Идонои хотят их убить.
Банокл помог старой женщине подняться. Круглолицый мальчик снова начал плакать. Олганос подошел к няне.
– Дайте мне его, – тихо попросил он, беря ребенка на руки. – Мы собираемся проехаться на волшебной лошади, – сказал он ему. – Ты когда-нибудь видел волшебную лошадь?
– Где волшебная лошадь? – спросил мальчик, тотчас перестав плакать.
– Спряталась среди деревьев. Мы поедем на скакуне, а если придут плохие люди, он раскинет крылья и мы улетим от них. Как тебя зовут?
– Обас.
– Хорошее имя, – похвалил Олганос.
Отряд ушел за заброшенную хижину, где были привязаны лошади. Банокл помог старой няне сесть на спину своего серого скакуна, затем запрыгнул позади нее. Оглянувшись, он увидел, что Керио, шатаясь, идет к своему коню.
– Эй, Сломанный нос, возьми с собой другого мальчика.
Керио вскочил на коня, затем наклонился и посадил темноволосого сына царя позади себя. В отдалении великан услышал крики и догадался, что нашли тело идоноя, убитого Керио и Джустиносом. Пришпорив лошадь, он повел отряд глубже в лес.
– Мы в безопасности? – шепотом спросила старая женщина. Банокл не ответил ей.
Они пробирались всю ночь, с трудом поднимаясь по крутым каменистым склонам холмов и продираясь через густые заросли. Дорога была долгой и трудной, и всадникам часто приходилось идти пешком, ведя лошадей, чтобы они могли немного отдохнуть. Лошадь Банокла с приближением рассвета все больше уставала. Старая няня, Мирина, была слишком слаба, чтобы идти по склонам, и серый нес ее постоянно.
С первыми лучами солнца Банокл объявил привал. Они достигли лесистой вершины холма, высоко в горах, и с этой точки могли разглядеть столб дыма, который все еще поднимался над далеким городом Каллиросом. Внизу, под ними, находились леса и холмы, по которым они уже прошли и которые были все еще окутаны ночным сумраком. Банокл не видел никаких признаков движения противника, но чувствовал сердцем, что враг все еще преследует их.
Пока остальные отдыхали в расщелине, Банокл подошел к краю зарослей и сел там, чтобы наблюдать за преследователями. Не было возможности убежать – вместе со старой няней и детьми. Единственным выходом было оставить их. От этой мысли ему стало неуютно. Во время ночного пути старая женщина постоянно благодарила его за спасение. На самом деле великан чувствовал себя неловко в роли начальника отряда и решил напасть на идоноев, чтобы избавиться от напряжения. Сражение всегда его успокаивало, наполняло уверенностью в себе. Он не понимал этого и не задумывался, почему так происходит. Но великану было трудно искать ответы на вопросы. Единственное, что он знал, – схватка, случившаяся прошлой ночью, не успокоила его. Он разбил нос одному из своих людей и взвалил на себя три непрошенные ноши.
Няня называла его героем. В любое другое время это было бы приятно. Хорошо, когда тебя считают героем – особенно в уютном зале, где вино течет рекой. После спасения Андромахи их вместе с Каллиадесом превозносили по всему городу. Прошло несколько месяцев, прежде чем великана стали просить расплатиться за еду или вино.
Банокл многого не знал, но ему было точно известно, что во время войны герои вели себя как идиоты. Более того, они умирали молодыми. У великана не было желания умирать вовсе. «Нет, – решил он, – детей и няню придется оставить». Будет неудобно, однако, сообщать об этом старой женщине. Затем ему в голову пришла светлая мысль. Наверное, всадники смогут тихо ускользнуть, пока она и мальчики спят.
Банокл тихо выругался, когда у него перед глазами появилось лицо Каллиадеса. Он знал, что друг бы никогда их не оставил, а придумал бы блестящий план, как спасти детей, няню и всех всадников – и, наверное, всю троянскую конницу.
Сняв шлем, великан прислонился спиной к дереву. «Пусть боги благословят тебя, дорогой», – говорила няня. «Разрази гром эти благословения! – подумал он. – Просто дайте мне быструю лошадь, которая бы не спотыкалась, и меч, который бы не ломался».
К нему подошел Олганос.
– Есть какие-нибудь признаки преследования? – спросил он.
– Нет.
– Нас занесло на северо-запад, – добавил всадник.
– Нет другого способа продвигаться тайком, – заметил Банокл.
– Я знаю, но мы не можем идти этой дорогой. Великан кивнул.
– Мы повернем на север, когда оторвемся от наших преследователей.
– Возможно, у нас нет времени, – сказал Олганос. – Урсос уже добрался до армии к этому моменту, и есть вероятность, что они направятся на восток, к проходу на Килканос. Ты согласен?
Банокл понятия не имел, куда они направятся. Он даже не помнил названия прохода.
– Продолжай, – велел он.
– Мы знаем, что их преследует армия идоноев. Если мы вскоре не достигнем этого прохода, идонои будут там первыми. Тогда позади нас будет армия, которая разыскивает детей, а впереди та, которая преследует Гектора.
– У тебя есть план?
– Да, но он тебе не понравится. Нам нужно скакать быстро. Мы не можем делать этого, пока не оторвемся от преследователей. Нам нужно ехать дальше необремененными.
– Ты хочешь оставить детей? – спросил Банокл; его настроение улучшилось.
– Нет, я не хочу этого. Послушай меня, Банокл. Я знаю, что у тебя репутация великого героя. Ты сражался с пиратами, чтобы спасти дочь царя, победил двадцать человек, которые пытались убить жену Гектора. Но сейчас другая ситуация. Правда в том, что Каллирос пал, а Рес мертв, Фракия потеряна. Больше не имеет значения, что эти дети царской крови. У них нет армии, они не представляют ценности. Все, что они могут, – это задержать нас в пути.