Троя. Грозовой щит
Шрифт:
Банокл молился, чтобы остальные повернулись и побежали.
Но они бросились вперед.
Натянув тетиву, великан выпустил стрелу. В этот раз она вонзилась в череп бегущего воина, который упал и покатился по склону холма. Еще два неприятеля погибли благодаря точным выстрелам. Теперь идонои были рядом, не дальше чем в двадцати шагах от деревьев. Банокл выпустил последнюю стрелу, бросил лук, вытащил короткий меч.
С яростным боевым кличем он выскочил из зарослей и кинулся к оставшимся двенадцати воинам. Высокий идоной с раскрашенным лицом прыгнул на него, размахивая длинным мечом.
Банокл увидел, что Эннион и Керио присоединились к нему, и еще два идоноя погибли. Затем кто-то сбил с него шлем. Великан повернулся и кинулся на нападавшего. Двое воинов столкнулись и упали на землю. Банокл поднялся и вонзил меч в череп идоноя. Лезвие вошло легко. Освободив меч, великан повернулся – как раз вовремя, чтобы отразить удар копья. Схватив копье левой рукой, он притянул идоноя к себе и ударил его по ногам. Когда тот упал, Банокл прыгнул на него и вонзил короткий меч в шею. Воин-идоной навис над ним, подняв меч. Но внезапно он стал задыхаться, а из горла у него полилась кровь. Когда он рухнул на землю, Банокл увидел позади него светловолосого Скорпиоса с испачканным кровью мечом.
А затем остальные пятеро идоноев побежали с поля битвы. Они бежали так быстро, что двое из них упали на отвесном склоне холма и, покатившись вниз, потеряли свои мечи.
Банокл встал на ноги. Олганос принес ему шлем. Джустинос позвал его, и великан увидел, что тот стоит на коленях рядом с упавшим Керио. Банокл огляделся и поискал глазами других своих товарищей. Эннион сидел. На его голове был длинный порез, по левой стороне лица текла кровь. Скорпиос ходил по полю битвы, добивая воинов-идоноев. У Олганоса было несколько порезов на руке, которые сильно кровоточили.
Банокл подошел и встал на колени рядом с Керио. Он был мертв, у него было перерезано горло.
– Снимите его доспехи, – приказал великан.
Затем он прошелся среди мертвых идоноев. У двоих из них были мешки. Банокл обыскал первый и нашел несколько буханок хлеба и немного вяленого мяса. У него улучшилось настроение. Оторвав ломоть хлеба, он откусил. Это был простой соленый хлеб, который всегда был его самым любимым. Поставив мешок, великан открыл второй.
Внутри была еще еда – и маленькая, запечатанная воском амфора. Сломав восковую печать, он поднес ее к носу. До него донесся восхитительный аромат вина. Великан вздохнул. К нему подошел Олганос.
– Ради этого, – воскликнул великан, поднеся амфору к губам и жадно напившись, – стоило сражаться!
Глава 30 Храм Неизвестного
Геликаон стоял на корме «Ксантоса» рядом с Ониакусом у левого руля. Долгое путешествие вокруг западного побережья прошло, в основном, без происшествий. Они видели несколько кораблей, но это были маленькие торговые суда, которые огибали побережье и исчезали, заметив флот Дардании.
Никакие военные галеры не патрулировали море, и это беспокоило Геликаона.
Сейчас у Агамемнона уже был огромный
Скалистое побережье Аргоса было по левому борту, флот проплывал мимо маленьких деревушек и портов, направляясь на восток, к островам, находящимся к юго-востоку от Самофракии.
На закате они заметили хорошо оснащенную торговую галеру, плывущую на восток. Корабль не пытался скрыться от них, и Геликаон дал сигнал двум боковым судам перехватить его. Торговец подчинился, подплыв к «Ксантосу».
Геликаон подошел к перилам по правому борту и посмотрел на палубу торгового судна. Гребцы сидели теперь без дела, опустив весла. Пузатый торговец в огромном одеянии ярко-красного цвета посмотрел на него. У него были длинные темные волосы и борода, которая была завита горячим железом, как это делают хетты.
– Мы путешествуем под защитой царя и не принимаем участие в войне, – заявил он.
– Куда вы направляетесь? – спросил его Геликаон.
– Через Геллеспонт и домой.
– Поднимайся к нам на борт и раздели со мной чашу вина, – предложил Счастливчик.
Опустился канат, и круглолицый торговец с трудом поднялся на более высокий корабль, перебрался через перила. Тяжело дыша, он с интересом осмотрелся.
– Я слышал о «Ксантосе», царь Дардании, – сказал он. – Очень хорошее судно.
– Мои друзья называют меня Геликаоном, и я всегда был другом тех, кто служит царю.
Мужчина кивнул.
– Я – Онигантас. В прошлом году я мог бы представиться как богатый торговец. В эти же дни мне грозит нищета. Эта война губительна для торговли.
Геликаон приказал принести вина и повел Онигантаса на высокую заднюю палубу. Торговец пригубил вино, оценил его качество, а затем стоял, молча наблюдая своими большими, темными глазами за Геликаоном.
– Откуда ты держишь путь? – спросил царь Дардании.
– Из Афин, вверх по побережью до Фракии. Там больше нет торговли.
– Так ты плыл в Аргос? Ониагантас снова кивнул.
– И продал мой груз с небольшими потерями. Сейчас плохие времена, Геликаон.
– А какие новости ты привез в Аргос?
– Новости? Я привез специи и духи.
– Давай не будем играть в игры, Онигантас. У тебя нейтральное судно. Если бы я был одним из военачальников Агамемнона, я бы попытался использовать такое судно для передачи информации. Тебя просили оказать такую услугу?
– Мы должны быть осторожны здесь, – ответил Онигантас с хитрой улыбкой. – Много людей будут говорить на берегу и в портах, но, сохраняя нейтралитет, плохо предлагать свои услуги одной или другой стороне. Это бы сделало меня помощником одной из сторон, и мой нейтралитет был бы нарушен.
Геликаон обдумал его слова. Они казались вполне разумными, но ни Агамемнон, ни его военачальники не стали бы уважать нейтралитет хеттского судна, если это не соответствует их целям. Единственная возможность для Онигантаса плавать спокойно в зоне ведения войны – это перевозить информацию для микенцев. Когда торговля терпела такие убытки, хеттский торговец, наверняка, поддерживал свое состояние, перевозя сообщения микенским военачальникам.
– Я понимаю, – сказал, наконец, Геликаон, – что ты хитрый человек.