Троя. Падение царей
Шрифт:
– На берегу Симоиса я сказала тебе, что мы увидимся снова.
Глядя в ее глаза, Гектор с суровым лицом ответил:
– Мне предстоит поединок, Андромаха.
Сделав глубокий вдох, она спросила:
– С Ахиллом, да?
Он кивнул.
– Я убил его друга Патрокла, и он жаждет мести.
Андромаха почувствовала, как в ней разгорается гнев, и отодвинулась от Гектора.
– Это не игра, муж! Его друг явился сюда, как и сам Ахилл, чтобы разграбить наш город, чтобы убивать и калечить. И ты считаешь себя обязанным перед Ахиллом, считаешь, что должен сражаться с ним оттого, что убил его друга? Гектор, с тех пор как началась война, ты убил в битвах сотни людей. Ты должен сражаться и с их друзьями тоже?
Она слышала в своем голосе едкую издевку и ненавидела себя за нее, но не могла остановиться.
– Это полная бессмыслица, муж!
Гектор открыл было рот, чтобы заговорить, и тогда она закричала:
– И не произноси передо мной слово «честь»! Я устала от этого слова, меня уже тошнит от него. Мне кажется, оно значит все, что вам, мужчинам, заблагорассудится в него вложить.
Гектор смотрел на Андромаху до тех пор, пока ее ярость слегка не утихла.
– Если я сражусь с Ахиллом, они позволят нашим женщинам и детям уйти. Агамемнон дал торжественное обещание, и Одиссей гарантирует, что тот сдержит слово.
– И ты ему веришь? – спросила Андромаха, но гнев ее ослаб, и она не могла больше черпать в нем силу. – Астианакса отправят в безопасное место?
Гектор печально покачал головой.
– Если бы они на такое согласились, я бы им не доверял.
– И все равно это полная бессмыслица, – повторила она грустно.
– Что с тобой, Андромаха? – ласково спросил он.
Она покачала головой, пытаясь собраться с мыслями.
«Что со мной? – подумала она. – Мой муж вернулся ко мне, он борется за жизни троянских женщин и детей, а я кричу на него, как торговка рыбой».
Андромаха улыбнулась Гектору.
– Прости, любовь моя. Но что будет, если Ахилл тебя убьет? Тогда Агамемнон сдержит слово? Зачем ему будет это нужно?
– Ворота откроются на рассвете, и женщинам и детям позволят уйти, – объяснил Гектор. – Их будут сопровождать до бухты Геракла, где они сядут на корабли, идущие на Лесбос. В полдень ворота закроются снова, и тогда начнется поединок. То есть мы с Ахиллом не встретимся до тех пор, пока невинные не будут на свободе.
– Ты можешь победить?
– Я уже победил всех, с кем когда-либо встречался в битве. И я уже побеждал раньше Ахилла. Ты была при этом.
– Да. Это было отвратительно.
Он кивнул.
– Кулачные бои бывают отвратительными. Теперь же это будет поединок насмерть на мечах.
Кровь Андромахи застыла в жилах, когда она подумала об этом.
– Все должно кончиться быстро, – сказала она Гектору, вспомнив о поединке Геликаона с Персионом.
– Да, – кивнул он. – Чем дольше будет продолжаться бой, тем больше вероятность того, что Ахилл меня прикончит. Он очень умелый боец, очень быстрый, и он моложе. Но и у него есть свои слабости. Гордость и тщеславие – его постоянные спутники. Они его неверные друзья и часто дают ему плохие советы.
– Это не очень-то утешает, – ответила Андромаха, чуть улыбнувшись.
Гектор покачал головой.
– Это все, что я могу предложить, Андромаха.
Гектор велел подать еды и пообедал соленой рыбой и пшеничным хлебом, а потом они с Андромахой, прихлебывая вино, проговорили далеко за полночь.
Она рассказала Гектору об отчаянном положении в Трое, о том, что весь город теперь зависит от воды единственного ненадежного колодца, об ужасном состоянии зернохранилищ. Они обсудили успехи «Ксантоса» и Троянской конницы. Гектор спросил об Астианаксе, и Андромаха заставила его смеяться, рассказывая пошлые дворцовые слухи.
Наконец Гектор, смертельно усталый, бросился на ложе и тотчас уснул. Андромаха некоторое время наблюдала за ним с ноющим сердцем, потом вернулась на террасу.
Луна уже поднялась высоко, и Андромаха постояла, глядя на нее, а после сделала то, чего не делала с тех пор, как покинула святилище Теры. Она обратилась с молитвой к своей покровительнице, Артемиде, богине Луны.
– О, Госпожа Диких Тварей, – молила Андромаха, – защити маленьких детей, сжалься над своей сестрой и защити завтра моего мужа. Сбереги его, чтобы он смог вернуться и защитить своего сына.
Потом она легла на ложе, слушая звуки ночного города, и в конце концов погрузилась в беспокойный сон.
Уже занялся день, когда Андромаху внезапно разбудил пронзительный вопль. Она вскочила, испуганная, и ринулась в комнату, где увидела, что маленький Астианакс стоит в дверях и со страхом глядит на Гектора, облаченного в бронзовые доспехи и высокий шлем с черно-белым гребнем.
Гектор засмеялся и снова снял шлем.
– Не бойся, мальчик.
Он опустился на колени перед ребенком и поднял его перед собой.
– Посмотри, ты ведь помнишь меня. Я твой отец.
Астианакс восхищенно улыбнулся и закричал:
– Папа! Ты привез мне маленькую лошадку?
– Пока нет, мальчик. Когда ты станешь чуть постарше, ты получишь лошадку, как я обещал.
Ребенок протянул руку и провел маленьким пальчиком по рельефной золотой лошади, украшающей нагрудник Гектора.
– Такую, папа?
– Да, точно такую.
Гектор посмотрел на Андромаху; в его глазах была мука, когда он крепче прижал к себе мальчика. Гектор покачал головой, и Андромаха знала, о чем он думает.
– Сыновья многих других будут жить благодаря тому, что ты сегодня совершишь, моя любовь, – утешила она.
Гектор глубоко вздохнул, глядя на пламенные волосы ребенка.
– Этого слишком мало, – ответил он. – Я никогда не могу совершить того, что было бы достаточно.
Глава 27
Храбрейший из троянцев
Когда рассвет послал на город розовые лучи, массивные Скейские ворота приоткрылись и из них вышла крошечная девочка – почти младенец, с большими голубыми глазами и золотыми кудрями. Увидев вооруженных людей, выстроившихся снаружи, она в изумлении остановилась, потом шлепнулась в пыль и принялась реветь.