Троя. Падение царей
Шрифт:
Внезапно Скорпиос почувствовал себя очень одиноким. Перед его мысленным взором все время вставал образ Джустиноса – таким, каким он видел его в последний раз. Скорпиос понял, что не может представить себе его лицо улыбающимся или спокойным. Только в предсмертной агонии. От душевной муки Скорпиос закрыл глаза.
Когда он снова их открыл, он увидел маленькую точку вдалеке – всадника, скачущего от Трои. Всадник остановился и слез с лошади. Скорпиосу показалось, что человек этот что-то кричит, но он был слишком далеко, чтобы разобрать слова. Спустя некоторое время всадник снова сел на лошадь и продолжил путь вдоль берега реки. Когда он приблизился, Скорпиос разглядел, что тот облачен в черные доспехи.
Молодой троянец в замешательстве уставился на него. Единственный вооруженный воин так далеко от Трои. «Должно быть, это один из наших», – подумал он. Конечно, не может быть, чтобы вражеский воин прискакал один в столь враждебную землю.
Всадник опять остановился. На этот раз Скорпиос смог разобрать слова, которые тот выкрикивал, их донес северный ветер:
– Гектор! Гектор! Выходи и сразись! Приди и сразись со мной, трус!
Скорпиос долго наблюдал, как всадник держит путь вдоль реки, останавливаясь через каждые несколько сотен шагов. Скорпиос не знал, что делать: вернуться и доложить Гектору или продолжать приглядывать за воином. Вне лагеря находились и другие разведчики, поэтому Скорпиос решил, что остальные доставят странные новости Гектору, и устроился, прислонившись спиной к дереву.
Он все еще наблюдал за всадником, когда услышал позади слабый шорох, повернулся – и обнаружил у своего горла клинок меча.
– Ты был бы уже мертвецом, – сказал Гектор, вкладывая меч в ножны и появляясь из подлеска.
– Прости, господин, – ответил Скорпиос, покраснев. – Я тебя подвел.
Троянский царевич присел на корточки рядом с ним.
– Ты выглядишь больным, парень, – заметил он. – Вчера ты потерял доброго друга.
Скорпиос с несчастным видом кивнул. Гектор положил руку ему на плечо.
– Джустинос был прекрасным воином. Я редко встречал лучших. Сегодня обязательно поешь, тогда ночью ты будешь лучше спать. А теперь… – он обратил взгляд на всадника в черном. – Что ты об этом думаешь?
– Думаю, он безумец. Он должен знать, что в этих лесах сотни воинов, которые могут вмиг подскакать и убить его.
– Однако он знает, что они его не убьют, потому что он человек чести, а такие люди верят, что все остальные такие же.
Долгое время царило молчание.
– Это Ахилл, и вчера я убил его друга Патрокла.
– Ты спустишься и сразишься с ним? – выпалил Скорпиос, не подумав.
Гектор долго размышлял, потом ответил:
– Это время, вероятно, придет, Скорпиос, когда я пожелаю. Но я не буду драться с ним сегодня, когда от нашего сражения будет зависеть всего лишь честь двух человек.
«Разве этого мало?» – хотел сказать Скорпиос, но промолчал.
На следующий день появившимся у реки всадником был жрец Ареса.
Скорпиос, сидя верхом на лошади высоко на перевале, вместе с остальными воинами Троянской конницы – их было ясно видно с равнины – смотрел, как жрец, облаченный в черные одежды с двумя красными лентами, держал путь вдоль реки, время от времени останавливаясь, чтобы выкрикнуть вызов Гектору от лица Ахилла. Троянцы наблюдали за ним большую часть дня, до тех пор, пока солнце не зашло за горизонт и жрец не вернулся в город.
Глава 26
Гнев Ахилла
На третий день появившимся всадником был царь Итаки.
Верхом на крепком гнедом мерине, в широкополой соломенной шляпе, защищающей от палящего солнца, Одиссей остро сознавал, что ему недостает грации Ахилла или даже грации жреца. Он вспомнил, как Пенелопа однажды, дразня его, сказала, что он ездит верхом, как мешок с морковкой. Он признался:
– Мешок с морковкой стыдился бы, если бы ездил так плохо, любовь моя.
Одиссей медленно, шагом, направил лошадь туда, где Скамандер скрывался под деревянным мостом недалеко от подножия холмов. Там с облегчением спешился и приготовился ждать.
Он захватил достаточно еды, чтобы хватило на двоих, но готовился наслаждаться спокойствием и тишиной дня в одиночестве.
Солнце начало опускаться, когда он, наконец, увидел всадника, направляющегося к нему от края леса. Одиссей с первого взгляда узнал Гектора по могучим размерам и по тому, как тот держался на коне. Когда Гектор подъехал ближе, Одиссей увидел, что троянский царевич сильно постарел со времени их последней встречи.
Гектор натянул поводья жеребца и мгновение молча рассматривал Одиссея, потом спешился.
– Что ж, царь, – холодно сказал он, – мы снова встретились в странные времена. Сегодня ты посланец Ахилла?
Одиссей прожевал и проглотил кусок хлеба. Не ответив на вопрос, он жестом показал на черного коня Гектора.
– А где Арес? Он не мог состариться. Я помню его жеребенком, а это было шесть лет тому назад.
– Великий Арес мертв, – Гектор вздохнул; его напряженность исчезла, и он сел на берегу реки. – Он пал в битве у Скамандера, пронзенный в грудь.
– Это я видел, – ответил Одиссей, нахмурясь, – но потом он встал и отважно спасал в реке твои войска.
Гектор кивнул, на лице его была написана скорбь.
– У него было великое сердце. Но он был жестоко ранен. Он упал и умер, прежде чем мы сумели добраться до города.
– У этого коня дикий взгляд, – заметил царь, посмотрев на черного жеребца, который злобно зыркнул в ответ.
Гектор улыбнулся.
– Его зовут Герой. У него злой нрав. Это тот самый конь, что перепрыгнул через расщелину в Дардании. Ты слышал об этом?