Трудная позиция
Шрифт:
— Спасибо. Она тоже всегда приписывает: «Доброго здоровья твоим товарищам».
— Значит, внимательная.
— Очень. А ты где был, в кино, что ли?
— Был и в кино, и на концерте, — бодро ответил Винокуров. И, уже забравшись под одеяло, шепнул не без гордости: — Ну и девушку встретили, Коля! Увидишь раз и не забудешь. Богиня, Офелия.
18
В понедельник утром, когда полковник Осадчий пришел в управление,
Приход Крупенина не удивил полковника. Но что привело к нему капитана Корзуна, тем более в таком возбужденном состоянии? Решив, что в первую очередь нужно все-таки поговорить с Крупениным, он предложил:
— Ну заходите вы, что ли, сначала, товарищ старший лейтенант.
— А мы вместе, — сказал Крупенин и сразу объяснил, что пришли они по поводу рапорта Красикова и что капитан Корзун может доложить подробно, каким образом этот рапорт попал в руки командиру дивизиона.
— Что значит попал? — спросил Осадчий настороженно.
— Видите ли, какое дело, товарищ полковник... — Корзун то снимал, то надевал свои массивные роговые очки, стараясь унять волнение, но это плохо ему удавалось. — Рапорт Красикова обнаружен мною в тетради с контрольной работой по электротехнике. А я допустил, конечно, неосторожность, передал этот рапорт майору Вашенцеву.
— Позвольте, позвольте, — остановил его Осадчий. — Так, выходит, рапорт случайно найден?
— Совершенно точно, товарищ полковник, мною. А ведь Красиков мог и не подать рапорта. Он мог порвать его, никому не показав, даже друзьям.
— Верно, согласен. Ну вот что, товарищи, — решил Осадчий, — давайте, пожалуй, сразу пройдем к генералу. Не возражаете?
Крупенин и Корзун охотно согласились.
Генерал Забелин встретил офицеров довольно сдержанно, однако сразу же взял телефонную трубку и вызвал Вашенцева.
Вашенцев появился очень скоро. Он, вероятно, уже догадался, что ждет его в кабинете генерала, и потому вошел, не проявив ни малейшей растерянности. На вопрос Забелина, как попал к нему рапорт Красикова, он ответил также без смущения:
— А вот благодаря бдительности капитана Корзуна, товарищ генерал. Не сделай он этого, Красиков мог бы положить рапорт в конверт и поступить так же, как поступил в свое время Саввушкин.
Забелин выжидательно посмотрел на Корзуна.
— Видите ли, товарищ генерал, — смущенно заговорил Корзун. — Пока рапорт был у меня, Красиков даже не вспомнил о нем, не проявил совершенно никакого беспокойства. А если так, то, надо полагать, написал он его не сейчас и, стало быть, отсылать никуда не собирался. А реши он, к примеру, отослать, он мог бы написать новый рапорт. Что мешало ему?
— Ничего, конечно, не мешало, — согласился генерал и повернулся к Крупенину. — А вы что скажете?
— Я уверен, товарищ генерал, что этот рапорт написан Красиковым в пылу нервозности из-за домашних неурядиц.
— Ну и что же? — возразил Забелин. — В таком же пылу он может положить рапорт в конверт и отправить командующему. Так ведь?
— Нет, товарищ генерал, Красиков не сделает этого. Я говорил с ним. Я знаю.
— Что вы знаете? Это безответственные слова, Крупенин.
— Почему же безответственные, товарищ генерал?
— Да потому, что не на фактах они основаны, а на интуиции. Конечно, интуиция — вещь хорошая, но... — Забелин многозначительно поднял палец. — В своем дневнике вы все-таки делаете упор на факты, на логику. И довольно убедительно у вас там получается. И перед нашим учебным отделом некоторые вопросы вы поставили тоже обоснованно. А с Красиковым не то, совсем не то, Крупенин. Поймите.
— Но я думаю, товарищ генерал, что неподанный рапорт не дает права принимать какое бы то ни было решение.
— А вот это уже логично, — согласился Забелин и повернулся к Вашенцеву. — А интересно, на имя кого написан рапорт, скажите, товарищ майор?
Вашенцев развел руками.
— Просто так, товарищ генерал, — сказал он, стараясь не торопиться. — Рапорт, и все. Адресата нет. Но я с Красиковым разговаривал. И он...
— Ясно. А вы мне этого раньше не говорили.
— Так я же вообще, товарищ генерал, решил поставить вопрос о Красикове еще до рапорта. Он и мне, и командиру взвода заявлял о своих намерениях. А тут просто лишнее подтверждение. И я прошу, товарищ генерал, избавить дивизион от неприятностей.
— А я прошу дать мне возможность поработать с Красиковым, — сказал Крупенин решительно и настойчиво.
— Ну все! — Генерал поднял руку и сердито хлопнул ладонью по столу. — Педсовет пока проводить не будем. Подождем. Ясно? — Он посмотрел в сторону Осадчего и прибавил внушительно: — А если Красиков будет продолжать выкидывать свои фортели, отчислим безо всякого разговора.
Когда Вашенцев, Крупенин и Корзун ушли из кабинета, Осадчий сказал генералу:
— Ох и Вашенцев!.. Отколол номер. И вас-то в какое положение поставил.
— Да, подвел он меня, — ответил Забелин сумрачно.
— Он всех подвел, Андрей Николаевич. С ним бы на партийном бюро потолковать следовало.
Забелин посмотрел на полковника так, словно только что увидел его, и возмущенно вздохнул:
— Не пойму я вас, Артемий Сергеевич. То вы призываете не спешить, получше разобраться, а то вдруг о партийном бюро заговорили. Странно...
— Значит, молчать будем?
— Ну а что же? Кричать на весь округ? А я, хотите знать, сочувствую Вашенцеву и уверен, что нам еще придется столкнуться с этим Красиковым не раз.