Трудное счастье короля Артанаэша Первого
Шрифт:
Артан с сомнением посмотрел на Мию. Только после слов деда он сообразил, что все это время действительно обнимал девушку. Одна его часть была полностью согласна с дедом. Тем более, что после пробуждения источника он действительно перестал воспринимать Неемию, как чужую. Иначе она никогда не оказалась бы в его доме, какие бы артефакты она там не делала, и кем бы он ее не представил. И она была в курсе всей истории, он сам ей рассказал в ту ночь, когда они сидели у камина.
А вот другая часть бурно протестовала против даже предположения, чтобы взять Мию с собой и подвергнуть опасности.
–
– И если я скажу уходить, ты сразу уходишь сквозь пламя! – в ультимативной форме сдался ректор.
– Да! – заверила его девушка. – И... Тут такое дело...
– Что еще? – насторожился Гаэр-аш, заметив, как смутилась Мия.
– Вы может, конечно, и сами это знаете. Наверняка, знаете. Но... Но я все равно скажу. – Отбросила свою нерешительность Мия. – Если раненное животное перемещать через обычный портал, то наложенные целительские плетения слабеют, не сильно, но все же. Стазис тоже выдает колебания. А если через пламя, то такого нет. Я много раз пробовала. А ваша мама неизвестно в каком состоянии, но не зря же вы сразу двух целителей берете с собой. Я глупость сказала, да?
– Ты из-за этого переживала, что глупой покажешься? Нет, Мия, не глупость. Я, например, этого не знал, не обращал внимания. И может, это действительно незначительная мелочь, но я бы предпочел знать о ней заранее и предусмотреть. – Ответил ей Гаэр-аш. – А теперь спать! И без разговоров.
– А кормить девочку мы не будем? Или она и так у нас красивая? – внес уточнения в планы лорд Веридан.
Проследив, чтобы Неемия поужинала и отправилась спать, Артан коротал время ожидания перед камином. Самое сложное и самое не любимое занятие. Ждать. Гончим понадобится несколько часов, чтобы прочесать катакомбы, большая часть этого времени прошла.
Тяжелая участь, ожидать в одиночестве. Когда некому разрушить давящую тишину хоть словом, когда некому отогнать мрачные мысли. Не с кем разделить предвкушение от предстоящего сложного дела, радость победы или горечь поражения вместе с унынием от неполученных ответов. Ни у кого нет желания просто разделить с ним тишину напряженного затишья.
– Можно? – тихий девичий голос от порога становится неожиданностью.
Непонятно от чего какие-то отголоски волнения, словно эхо морских штормов долетело до побережья. Гаэр-аш легко отмахнулся от непривычных ощущений. Конечно, он волнуется и переживает. От того найдут ли гончие что-нибудь под ратушей, и что это будет, лично для него зависит очень многое. Не для королевства, не для Некроса или рода, а для него! Слишком мало в его жизни было этого самого «для него».
– Проходи. Опять не спишь? – девушка быстро пересекла комнату и уселась в кресло напротив, поджав под себя босые ноги. – Замерзнешь же.
Гаэр-аш не поленился встать, взять со спинки кресла откинутое покрывало и укутать Неемию.
– Не могу уснуть, все прислушиваюсь, вдруг услышу, когда вернуться ваш пес. – Честно призналась она в своем любопытстве.
– Отсюда прислушиваться, конечно, удобнее. – Мягко усмехнулся Гаэр-аш.
– Кто бы спорил. – Улыбнулась
– Вина сегодня нет... Могу предложить горячего молока и печенья. Будешь? – продолжая вроде ничего не значащий разговор, Артанаэш почувствовал, как разжимаются на сердце стальные когти терзавшего одиночества и чувства собственной ненужности.
– Вы решили меня откормить? – склонила голову на бок, хитро блеснув глазами Неемия.
Что-то было не так, странное, незнакомое ощущение, едва уловимое чувство на грани восприятия. Гаэр-аш внимательно посмотрел на девушку. Среднего роста, если они стояли рядом, то ее макушка была чуть ниже его плеча. Русая, кожа, словно тронутая легким загаром, отличающаяся не той «аристократической» бледностью, что навевала мысли о мертвечине, а тем жемчужно-розовым цветом, что так выделял Неемию в Некросе.
Красиво и четко обрисованные скулы, яркие губы, которые девушка прикусывала, когда была сосредоточенна или взволнованна. И яркие бирюзовые глаза в обрамлении густых, почти черных ресниц. Редкий цвет. Артан часто слышал, что у него холодный взгляд, еще до проснувшегося пламени, когда его глаза были серо-синими. Как у мамы. Сейчас же и вовсе...
А вот у Неемии взгляд был теплый, яркий, сверкающий. И самое главное, искренний и правдиво отражающий все ее эмоции и чувства. Вдруг, неожиданно для себя, Гаэр-аш поймал себя на мысли, что ему интересно увидеть себя глазами этой немного наивной, немного слишком прямолинейной, но не умеющей притворяться девушки. Захотелось узнать, кем видит его она.
Совершенно странное желание, ведь совсем недавно он считал ее подосланной кем-то из заговорщиков девкой, чтобы получить доносчика рядом с ним или даже возможный рычаг влияния на него! Память услужливо подсунула фрагмент разговора с Тьером и Эллохаром, когда выясняли о ее семье, и Даррен заявил, что у него есть на примете один холостой повелитель для Мии. Что-то злобное и жадное внутри заревело: «Мое»!
– «Тихо! – рявкнул сам себе Гаэр-аш. – Не придумывай то, чего нет! Не путай сострадание и сопереживание с симпатией или... Или большим! Нельзя давать этим мыслям и шанса»!
Неемия долгое молчание Гаэр-аша расценила по-своему. Пока мужчина размышлял и выпалывал неправильные, по его мнению, мысли, Мия выпуталась из покрывала и, подойдя к креслу ректора, накрыла его ладонь, лежащую на подлокотнике, своими.
– Не надо тревожиться и переживать! Все будет хорошо, мы справимся! – сказала девушка, заглядывая в глаза цвета королевских сапфиров.
– Спасибо. – Ответил Артанаэш.
– За что? – удивилась Неемия.
– За поддержку. – Положил свою руку поверх ладошек девушки Артан.
– «И за твое «мы» Неемия»! – подумал про себя Гаэр-аш.
В его жизни «мы» его проблемы не решали, всегда был только «он». Так их и застал вернувшийся Кхарат.
– В катакомбах есть большая зона, которая скрыта от посторонних магией, мы пройти сквозь ограждающий барьер не в силах. – Пролаял вожак. – И найти ее одному существу сложно, внимание рассеивается.
Гаэр-аш отпустил гончую, и посмотрел на задумавшуюся девушку.
– Ну, теперь-то спать пойдешь? – прозвучал вопрос.