Трудные дети
Шрифт:
Марат привез нас домой, попытался вытащить из машины, но я сама его руки оттолкнула и, гордо шатаясь, поползла на второй этаж. Оксаны не было. Кто бы сомневался.
— Иди умойся и смой с себя всю эту дрянь. И переоденься.
— Без тебя знаю.
Мне потребовалось полтора часа горячего душа, чтобы прийти в себя. Во всех смыслах. И волосы отмыть и расчесать после жуткой прически. Когда вышла в комнату, на столе стоял чай и тарелка с бутербродом. Мельком глянула в зеркало на свою опухшую, с явными следами мужских рук щеку. И испытала мрачное удовлетворение, разглядывая опухшую нижнюю губу этого урода.
Съела булочку, выпила чай и разобрала постель, игнорируя стоявшего рядом
— У тебя день рождения.
Он не извинялся, но для Марата слова, звучащие таким тоном, были верхом раскаяния.
Я скользнула под одеяло, мрачно на чечена поглядела и равнодушно пожала плечами.
— Оно было два дня назад.
После этого я отвернулась к стенке и заснула.
Глава 17.
Очень трудно ненавидеть человека, который тебя любит.
Саша
Ему пришлось со мной считаться. Я не домашняя собачка, которой можно кинуть кость и успокоиться. Я не грязь, недостойная внимания. Теперь уже нет. Я не позволю отшвырнуть себя в сторону, я не позволю так ко мне относиться. Я слишком себя люблю, и слишком ценю усилия, которые приложила, чтобы вписаться в их общество. Я научилась читать, писать, я развиваюсь, я учусь правильно говорить и себя вести. Слишком много сил вложено в это общество, я даже приняла их законы и рамки. А теперь это общество должно принять меня. Все честно. Я одна из них. А значит, имею право требовать к себе уважения. Или хотя бы его видимость, как делают остальные. Я имею право, я не грязь под ногами, уже давно. И Марату стоит это понять. В конце концов, именно он научил меня всему этому. А я ученица способная - учителя об этом часто говорят. Вот пусть чечен и расхлебывает.
Наверное, Марат был удивлен. Слегка. Возможно он, привыкший все продумывать и обдумывать на несколько ходов вперед, предполагал, что однажды я взбрыкну. Возможно. Я не отрицаю. Но то, что это произошло вот так, при таких обстоятельствах…Он даже и подумать не мог. Наверное. Я не знаю точно. Но он быстро приспособился, сделал выводы, хотя и не извинялся. Если честно, мы дня три не разговаривали - вместе ужинали, смотрели телевизор, но не разговаривали. Только теперь меня не игнорировали. Молчаливый бойкот - ерунда. Я слишком толстокожа, чтобы из-за него расстраиваться. А вот игнорирования и пренебрежения я не потерплю.
В конечном счете, он начал со мной считаться. Марат понял, что теперь с фактором “Саша Лилёва” придется считаться и обращать на него внимание. Да, я не несу такой практической пользы, как Оксана со своими родителями. Да, я не дотягиваю до них. Но он дал мне слово, и я точно знаю, что, какой бы сволочью и падлой Марат ни был, он его сдержит. А уж за язык лично я его не тянула.
После злополучной ночи во мне что-то поменялось. Замкнуло, а потом перещелкнуло, сдвинувшись и по-новому выстроившись. Что? Не знаю. В описании своих чувств и эмоций я была ограничена, потому что очень долго не испытывала практически ничего, кроме голода, холода и животной ненависти. Мне было трудно различать какие-то оттенки, и новые эмоции ставили меня в тупик. Я не могла от них отмахнуться, как наверняка сделала бы. Хотя бы потому, что это мои эмоции. У меня не поменялись взгляды, цели и убеждения. Я по-прежнему знала, чего хочу от жизни и как хочу. Мои приоритеты остались со мной. Но неуловимо - я изменилась.
— Ты все равно не уйдешь, - разрушил наше затянувшееся, но ненапряженное молчание Марат.
– Верно ведь?
Он сидел, вальяжно развалившись в кресле, и курил третью по счету сигарету, небрежно стряхивая пепел в хрустальную, рубленую пепельницу. Когда Ксюши не было, Марат мог себе позволить курить в доме.
— Верно. Ты и сам это знаешь.
— Тогда зачем был этот цирк?
— А
— Я серьезно, Саш. Мне казалось, ты умнее.
— Умнее, чем тебе казалось.
Он явственно скрипнул зубами, и выступающий кадык нервно дернулся.
— Я ожидал от тебя большего.
— Прости, что разочаровала, - резво подскочила, села на пятки, надула губы и захлопала ресницами. Я над ним издевалась и выводила из себя, зная, что сейчас могу сказать все, что хочу. И мне ничего не будет. Марат чувствует за собой косяк, и пока хамство сойдет мне с рук. Потом придется расплачиваться. Наверняка. Но это будет потом.
– Только я по-прежнему жду от тебя большего. Ты правильно сказал, я не уйду. Ты нужен мне, и знаешь это не хуже меня. Я использую тебя так же, как ты используешь свою слепую принцесску. Скажи, тебе приятно? Мне лично - очень.
Марат сильно вдавил окурок в пепельницу, сплющивая его почти под ноль.
— Разница только в том, что я позволяю тебе меня использовать. В тех пределах, которые устанавливаю сам, - теперь он улыбался, по-страшному нежно, так что хотелось стереть эту елейную улыбку с его лица.
– Это разные вещи, хорошая моя, и не обольщайся. И хочу предупредить на будущее. Малейшая подобная выходка с твоей стороны, и я забуду обо всех своих обещаниях. Я не потерплю, чтобы в моем доме жила шалава. Помолчи!
– я сжала челюсти, мечтая хотя бы врезать Марату по лицу. Он умеет быть порядочной сволочью. Но он сволочь, которая пока что сильнее меня. Во всех смыслах.
– Здесь я хозяин, и я устанавливаю правила. Поэтому предупреждаю первый и последний раз. Еще одна такая выходка, и ты окажешься на улице.
— Ты тоже виноват.
Он предпочел не услышать мою реплику.
— Ты поняла?
— Поняла. Но когда-нибудь…- зловеще сузила глаза, вкладывая в свой взгляд всю злость, которая во мне была.
— Ну вот когда наступит это “когда-нибудь”, мы и поговорим. А сейчас ложись спать.
Я злилась. Конечно, злилась, но все-таки я повлияла на Марата. Да, его словам моя персона поверила безоговорочно. Он не шутил. Но чечен вынес из случившегося уроки, пусть из-за своего врожденного упрямства никогда в этом не признается. Я тоже упрямая, и я тоже не сдавалась, начиная играть с его зоной комфорта, снова приближаясь к построенным им границам.
Мы оба сделали из произошедшего выводы, успокоились и зажили по-старому.
Только теперь меня не отодвигали в сторону. Меня впустили в мир Марата и Оксаны, который до недавнего времени был мне недоступен. Они всегда куда-то уезжали, а я оставалась дома. Это было в порядке вещей, что меня никогда не звали, пряча ото всех, а я не стремилась к ним и воротила нос, презрительно кривясь. Марат вынес урок. В этот Новый Год они с Оксаной взяли меня с собой к своим друзьям. Только тогда я поняла, что оба новых года моей жизни я праздновала одна.
Оксана отреагировала удивлением на предложение Марата взять меня с собой, но с радостью согласилась. И даже больше меня радовалась, предвкушая, как будет меня одевать и готовить к празднику. Для нее это было ответственным делом, в котором нельзя ударить лицом в грязь. Я же с настороженностью приняла предложение-приказ. Неизвестно, что Марат задумал.
У меня было единственное платье - длинное голубое, но мне оно не нравилось. Оксана с радостью ухватилась за шопинг, устроив мне экскурсию по магазинам Москвы. Она была счастлива оттого, что я наконец-то начала интересоваться такими приличествующими для девушки вещами как платья, косметика, прически.