Трудные дети
Шрифт:
— Ты меня помнишь? Москва слезам не верит.
— Конечно, Вячеслав. Вы любите поговорить и чертовски хорошо танцуете.
Он раскатисто рассмеялся, чуть отстранив меня, но по-прежнему бережно поддерживая за локоток.
— Такой характеристики мне никогда не давали.
— Буду считать себя исключением.
— А ты похорошела с нашей последней встречи, - оценивающе изогнул бровь Слава, разглядывая меня как произведение искусства. Как будто раздумывал, покупать или не покупать.
– Я бы сказал, расцвела.
— Ну, знаете ли, в моем возрасте это нормальное явление. Я расстроилась, если бы было наоборот.
— Ты снова пьяна и немногословна?
Отвернувшись в сторону, я невесело усмехнулась.
— Скорее, немногословна и трезва. Что куда хуже. Скажи, Слава…Можно к тебе так обращаться?
Мужчина сделал знак двум охранникам, и те встали у нас за спиной. Мы же неторопливо направились в сторону ресторана.
— Нужно. Я еще не старый.
— Слава, а ты приехал сюда по делу? В том смысле, что…Мне надо попасть в ресторан, а там все собираются по приглашениям, и меня не пускают.
— Очень надо?
— Очень.
— Ну пошли.
Мы уверенно прошли мимо застывших как статуи швейцаров, которые совсем не попытались преградить мне дорогу, и попали в роскошный, дорогой и богато украшенный зал, в данный момент наполненный не таким уж большим количеством людей, но каждый держался с таким апломбом и вызовом, что наполненность помещения ощущалась острее, чем было на самом деле.
— Ты сюда к кому-то приехала?
– с понимающей улыбкой произнес Слава. Когда я замялась и отвернулась, он похлопал меня по спине.
– Да ладно, не теряйся. Я с самого начала знал, что не просто так ты просила тебя провести. Иди, решай свои проблемы, - он подтолкнул меня к скоплению гостей и пробормотал себе под нос, правда так, чтобы я все услышала.
– Хотя какой дурак будет создавать такой девушке проблемы…
Я не стала ломаться и заверять его в том, что он все не правильно понял. Правильно Слава все понял, не дурак же. И времени у меня не было, чтобы перед кем-то распинаться, хотя я и сказала заученные слова благодарности.
Марат нашелся через пять минут у самой дальней стены, за колонной. Он стоял не один, рядом с ним двое мужчин и две женщины, одна из которых сладко чечену улыбалась, переливающимся на свету бокалом поигрывала и все время слегка отставляла вперед стройную ногу, чтобы продемонстрировать ее длину в умопомрачительном разрезе платья. А потом еще за предплечье его обняла, на себя потянула и прошептала что-то такое на ушко. Марат, сверкнув глазами, рассмеялся.
Какая же гнида он! Но я держала себя в руках, я не собиралась позорить его и себя истерикой в стиле ревнивой жены.
Подхватила у сновавшего неподалеку официанта бокал шампанского, выпила залпом. Взяла еще один. Медленно прошла вперед, села почти напротив веселой компании, где рыжая дура буквально грудью уже Марату на руку легла. А ведь красивая. В этом можно было не сомневаться. Такая фигуристая, что даже Оксана курит в сторонке.
Чечен затылком что-то почувствовал, стремительно повернул голову, и когда меня увидел, моментально лишился дара речи. А я для усиления эффекта даже бокалом, полупустым, правда, ему отсалютовала, хотя хотелось не салютовать, а в голову ему его запустить.
Марат торопливо извинился перед собеседниками, разжал пальчики рыжей и широкими шагами направился ко мне. Выражение его лица не обещало ничего хорошего. Мое тоже.
— Вечер добрый. Как работа? Кипит, я смотрю?
— Ты что здесь делаешь?
– яростным, полным обещания в ближайшее время придушить, голосом процедил Марат.
– Как ты сюда попала?
Многозначительно закатила глаза и лениво ногу на ногу закинула, так что и без того короткое платье потихоньку поползло вверх.
— Знал бы ты, Марат, какие у меня связи…
— Какие связи?
Голос повышать было нельзя, дергать меня за руку - тоже. Не на глазах десятков людей, каждый из которых с Маратом знаком лично или хотя бы наслышан.
— Поднимайся и пойдем, - чечен обхватил меня за запястье так, что со стороны казалось, будто он нежно меня уговаривает. На самом деле - у меня кости хрустели от его хватки.
– Поднимайся, сказал, и пойдем. Надо серьезно поговорить.
Лениво бокал отставила, ногу опустила и, грациозно изогнувшись в спине, медленно поднялась, игнорируя нарастающее давление его руки. Не хрустальная, не сломаюсь. Кинула взгляд за плечо Марата - рыжая, сдвинув тонкие брови на переносице, с недоумением и недовольством смотрела на то, как чечен меня уводит. Но подходить не рискнула. Правильно. Себя надо беречь.
— У вас есть свободный кабинет, где никто не помешает?
– вежливо обратился Марат к метрдотелю.
Тот степенно кивнул и отработанный жестом указал на темневший проход.
— Да, конечно, вторая дверь слева.
Как только мы скрылись в мягком полумраке, напускная вежливость с Марата как змеиная кожа слезла. Он больно меня дернул, из-за чего в темноте я споткнулась об собственные же ноги, и возмущенно попросила:
— А поаккуратнее нельзя? Я все-таки живой человек!
Чечен без лишних разговоров втолкнул меня в такой же темный кабинет, со злостью вдарил по выключателю и, не сдерживаясь, заорал:
— Что ты творишь, дура? Кто тебя сюда принес?!
— Прекрати на меня орать. Это во-первых. А во-вторых, я отдохнуть пришла сюда. Как ты и твоя спутница.
Я себя совсем контролировать перестала, и перед глазами, как назло, проносились картины, как он с пышногрудой рыжей сучкой обнимается. Не просто обнимается, а на виду у всех. И вечер сегодняшний он явно не собирался простыми лобзаниями и щупаньями закончить. Эта мысль меня окончательно добила.
— Ну что, Марат, теперь уже элитные проститутки пошли?
– язвительно заулыбалась я, и от этой улыбки сводило скулы.
– Помнится, раньше были потасканные плешивые блондинки. А сегодняшняя хороша, - отрывисто поцеловала кончики пальцев.
– Вот такая! Правда?! Сколько ты за нее отвалил? Косарь? Два? Три?
— Ты что несешь?
– зарычал Марат, хищно скалясь и раздувая ноздри. Злится, что я его планы рушу. Систему, в которую все всегда укладывалось.
– Я многое тебе позволял и позволяю, но сейчас ты перегибаешь палку.
— Ну-ка, ну-ка…Что ты мне позволял? Сидеть дома, пока ты ходишь неизвестно где? Книги читать? О да, это ты позволял. Так вот, Залмаев, я не Ксюша…
Упоминание жены только усилило напряженность. Хоть Марат дверным замком щелкнул, наверняка его крики по всему ресторану разносились. А вот интересно, если эта рыжая его в таком состоянии увидит, по-прежнему так же прижиматься будет?