Трудные дети
Шрифт:
— Я прошу тебя…
Мужчина яростно отшвырнул в сторону пакет с зимними вещами, толкнул дверь, которая неприятно лязгнула, и…накинулся на меня.
Я думала, он начнет орать, кричать, возможно, не сдержится и разобьет что-то. Но это была другая злость. В какой-то мере, хотя ему трудно признаться вслух, это его злость на себя. Он вынудил меня так поступить. И сам знает, что виноват. Марат вырастил меня своим отражением, а теперь бесился из-за того, что я не ломаюсь. Не вписываюсь в систему и не помещаюсь в ту клетку, которую он по привычке приготовил.
— Ты бессовестная,
— Ты порвал его, - охнула от неожиданности и вцепилась в спадающие клочки. Мужчина оттолкнул мои руки и дорвал его до конца, откинув в сторону.
– Оно же денег стоит.
— Я его покупал!
– зло огрызнулся он, подталкивая меня к стене и наваливаясь сверху.
– Что хочу с ним делаю.
Теперь Марат не целовал, но находился в миллиметре от моей коже, обдавал ее обжигающим дыханием, вызывая мурашки по телу, почти касался ее, заставив меня подобраться и вытянуться на носочках, чтобы отстраниться. Он волновал меня, особенно такой, каким был сейчас - горячий, пульсирующий, твердый, и доказательство его желания упиралось в мой живот. Низкий голос вынуждал поджимать пальчики на ногах, а соски болезненно затвердеть. И Марат все видел.
— Ты сам виноват, что так вышло, - не сдавалась я. Не выдержала и протянула руки, дернув рубашку так, что три белых пуговицы улетело на пол.
– И прекрасно это знаешь. Я не…Ох, Марат, Господи!
Ему надоело говорить, надоело слушать, он уже кипел от сдерживаемой ярости и желания, заставляя гореть меня. И когда горячий влажный рот сомкнулся на тугом соске, я бешено выгнулась, почти оторвавшись от стены, и схватилась за напряженные плечи. Пальцы Марата скользнули между ног и накрыли влажную плоть, отчего я почти повисла на мужчине.
Мы смогли добраться только до мягкого персидского ковра, с учетом того, что Марат тащил меня почти на себе.
Он стащил основательно испорченную рубашку и неряшливым комом отбросил ее в сторону.
— Потом мы с тобой поговорим, - с таким обещанием произнес Марат, что я окончательно потерялась и закивала непонятно чему.
Что угодно, только бы он ко мне вернулся.
Он царапал мои соски щетиной, и я извивалась от боли-наслаждения, то ли уворачиваясь, то ли наоборот, стараясь оказаться как можно ближе. Я вся горела, уже не могла терпеть такой пытки, а мои бедра давно блестели от влаги. Марат ласкал меня резко, отрывисто, недостаточно, и каждое движение сопровождалось всхлипом, мольбой, чтобы он перестал меня мучить, прекратил пытку и дал мне то, что я хочу. На такое требование чечен хищно улыбнулся, приподнял мою ногу, закидывая себе на плечо и начал покрывать ее поцелуями, спускаясь все ниже и ниже.
— Хватит, - прохныкала я, цепляясь за короткий и раздражающий распаленную кожу ворс ковра.
— Рано, - последовал отрывистый ответ.
Уже и вторая нога оказалась
— Ко мне.
— Рано.
Это длилось долго. Очень долго. Я почти рыдала от неудовлетворенности, мой живот с бешеной силой тянуло от желания, и когда Марат оказался во мне, я снова кончила, и мне казалось, что даже ковер под нами стал мокрым. С каждым глубоким толчком я с ума сходила, и бормотала что-то, отчего Марат содрогался. Потом уже и говорить не могла. И уже ничего не хотелось, но ему мало. Марат опустил ладонь между нашими телами и надавил на чувствительный бугорок, заставив меня почти до крови вцепиться в его плечи. Сама не заметила, как снова завелась, захотела повторить по новому кругу, и, кончив в последний раз, заглушила хриплые крики его соленой коже, оставив на ней следы.
Я почти не почувствовала, как Марат без сил навалился на меня, но когда он откатился в сторону, стало до дрожи холодно. А двигаться к нему, поворачиваться, делать что-то - на это сил не было.
— И все-таки ты был неправ, - кое-как прохрипела я.
– Скажи, что это так.
— Саш…
— Скажи.
Устало вздохнул, подтянул меня к себе, и я поморщилась от боли в натертой спине.
— Был.
Мы с ним оцениваем только практические уроки.
Глава 27.
Все хотят любви сердцем, хотя сами могут лишь предложить любовь телом.
Александра
Через несколько часов к нам ворвался нервный и взмыленный Лешка. Я ему дверь открыла, приветственно улыбнулась и ушла на кухню готовить ужин. Трофима моя наглость не то что поразила, она его взбесила просто. Мне пришлось выслушать все - и о том, что я неразумная без мозгов эгоистка, которая даже не подумала о них всех. А они, между прочим, с ног сбились, всех людей подключили на мои поиски.
— Ты где была?
– меряя кухню тяжелыми шагами, гневно вскрикивал Лешка.
— В горах, - протянула ему блюдо с мясом.
– Будешь есть?
— В каких горах?
– подал голос Марат.
— Я говорила.
— Подробнее.
Закатила глаза, но послушно рассказала о поездке. Все сжато, коротко и сухо, стараясь лишний раз Вячеслава не упоминать. Больше вспоминала о красивых горах, дивных пейзажах, подъемниках, на которых, катаясь, весь мир видела, как на ладони.
— Я тебе даже подарок привезла, - невинно улыбнулась и прошлепала в коридор. Подняла пакет, сиротливо валяющийся на полу, вытащила презент и вручила его Марату.
– Вот. Тебе нравится?