Трудные дети

Молчанова Людмила

Увидев меня, Марат удовлетворенно хмыкнул, кивнул своим мыслям и расслабился. От него не укрылась ни прорвавшаяся обида, ни напускная холодность, сейчас они, наоборот, чечена радовали. Он улыбался, светился, и ему даже наглости хватило обнять меня и поцеловать в шею, и я еле сдержалась, чтобы его не пристукнуть. Кулаки сжала, и Марат, конечно, это заметил, и обрадовался еще сильнее.

– Александра, все предписания я передал Марату Булатовичу, так что, если вы будете соблюдать режим, скоро окончательно придете в форму, - добродушно проблеял старичок, спустив

очки на самый кончик носа.
– Ну а вам, девушка, еще раз напоминаю - покой, покой и покой. И только положительные эмоции.

– Ему об этом скажите, - непочтительно буркнула и отвернулась к окну.
– Причем несколько раз, чтобы запомнил. В противном случае, доктор, мы с вами еще не раз увидимся.

У дедушки озадаченно вытянулось и без того длинное лицо, и он перевел вопросительный взгляд с меня на помрачневшего чечена.

– Вставай и пойдем. А вам еще раз спасибо.

– Да что вы...не за то!
– засмущался врач.
– Всего доброго!

Я, не оглядываясь по сторонам, направилась прямиком к залмаевской машине, а потом еще пару минут нервно притопывала ногой, дожидаясь, когда он соизволит подойти. По дороге мы не разговаривали, а я вообще глаза прикрыла, убаюканная мерной ездой, и задремала.

– Саш, - он осторожно потянул меня за плечо и погладил по голове.
– Саш, просыпайся.

Я сонно моргнула, огляделась, не понимая, где мы находимся, и озадаченно нахмурилась.

– Куда ты меня привез?

– Домой.

– К кому домой?

С каждым словом мой тон становился все громче и опаснее, и Марат, чтобы не нервировать меня, поспешил отстраниться.

– К нам домой. Как показала практика - одна ты жить не в состоянии. Поэтому будешь жить с нами.

Я пригнулась и с неприязнью уставилась на большой и аккуратный двухэтажный коттедж.

– Вот как? С нами - это с тобой, твоей женой и ублюдочным зародышем в ее животе? Я правильно понимаю?

– Что ты сказала?!
– он жестоко проговаривал каждое слово, которое хлестало не хуже кнута. Спасали только остатки ледяного спокойствия, за которые я изо всех сил цеплялась.
– Повтори!

– Ты глухой? Или тупой? Ты действительно считаешь, что я, так же как и ты, буду ползать перед этой дурой и вашим выбл*дком? Я не думала, что тебе хватит глупости на подобные мысли.

Голова мотнулась в сторону, а щеку обожгла сильнейшая боль. Во рту почувствовался металлический вкус крови.

– Предупреждаю сразу, - с угрозой проговорил чечен.
– Если ты хоть жестом, хоть словом, хоть чем-нибудь заденешь Ксюшу или моего ребенка, я тебя по стенке размажу.

– Давай сейчас. Сразу. Так сказать, не отходя от кассы. Сэкономишь нервы мне и себе, - с вызовом улыбнулась я, игнорируя расползающуюся огненную боль.
– Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда привез. Отпустил бы на все четыре стороны, и мы оба были бы довольны.

– Выметайся из машины и иди в дом, - проигнорировал последнюю реплику Марат.
– И я не пошутил, Саш.

– Отвези меня домой.

– Нет. Ты показала, что не можешь жить одна.

–

Попутал, Марат. Я с тобой жить не могу, а не одна. И предупреждаю сразу - ты еще пожалеешь, что так со мной поступаешь.

Я вышла из машины, посильнее запахнув куртку. В дверях дома меня с широкой улыбкой встречала Оксана, которой сказали о том, что я "переучилась". Она едва объятия не раскрыла, но хватило одного холодного взгляда, после которого девушка опасливо прикрыла руками живот и попятилась в сторону.

– Моя комната где?

От моей наглости и неприкрытой вражды Ксюша сглотнула и нервно пробормотала.

– На втором этаже, справа по коридору. Самая дальняя.

– Мерси, - издевательски подняла уголок губ и решила уточнить, делая месть еще интересней.
– Не обращай на меня внимание. Это нервное. Со временем пройдет, - последовала многозначительная пауза.
– Возможно.

Я поднялась в комнату, щелкнула замком и прислонилась спиной к двери, почувствовав неимоверную слабость. Больше я не позволю над собой измываться. Ксюша пусть позволяет, а я не хочу. И не буду. А еще я отомщу за все, и заставлю Марата пожалеть о том, что он не согласился по-хорошему меня отпустить. Я предлагала. Теперь последствия - его проблемы.

Глава 33.

В принципе, все оказалось не так уж плохо. Для меня, по крайней мере. Оказывается, положение нервнобольной предлагает много возможностей. Во-первых, все старались меня беречь, во-вторых, обходили десятой дорогой. Все - в смысле Оксана, потому что Марату плевать было, какое у меня состояние и самочувствие. А вот ей нет. Она все время искоса кидала на меня сочувствующие и жалеющие взгляды, словно я безногая, безрукая инвалидка, лишившаяся смысла жизни. Но с расспросами, слава богу, не лезла. То ли боялась, то ли нервировать не хотела - понятия не имею. Возможно, что и Марат ее попросил ко мне без особой причины не подходить. Плевать.

Мне требовалось спокойствие и время, и в то же время нельзя было чахнуть и зарываться в собственные слабости, как в кокон. Буквально на следующий день я изъявила желание поехать в универ на занятия. По правде сказать, я начала волноваться из-за того, что так много пропустила. Месяц назад у меня не оказывалось сил на то, чтобы что-то понимать и о чем-то волноваться, а сейчас я бодра и полна жизни. Мне надо думать о себе, к тому же универ - уважительная причина отсутствовать в этом красивом и треклятом доме до самого вечера.

– Ты не оправилась, - невозмутимо парировал Марат на мое предложение-приказ.
– Ты еще слишком слаба, и кроме того, тебе необходим покой.

– А еще мне необходимы положительные эмоции, которые рядом с беременной принцесской и твоей тошнотворной рожей не появятся никогда, - до противного сахарно улыбнулась и выпрямилась на роскошном стуле с высокой спинкой. Новый кабинет Марата хоть и был сдержанным, но буквально кричал о богатстве и возможностях владельца.
– Об этом врач тоже упоминал. Серьезно, Залмаев, мне надо учиться. Скоро сессия.