Трудные дети
Шрифт:
– Саш, это не дело.
– Я прекрасно знаю, что дело, а что нет. Не лезь ко мне, Трофим, по-хорошему прошу. Улыбайся его жене, ему самому, ходи к ним на ужины, только вот меня во все это не вмешивай. Я сама могу распоряжаться собственной жизнью.
– Я вижу.
– Могу, - с нажимом повторила и вскинула подбородок, делая все, чтобы не возникло и тени сомнения в моих словах.
– И буду. Но ты не вмешивайся.
Когда Лешка, наконец, свалил, я нашла в себе силы дойти до ванны и посмотреться в зеркало. Да уж, в словах Трофима не то что зерно, а скорее, непаханое поле правды.
Так дальше нельзя. Я себя люблю. Люблю больше, чем кого бы то ни было. И я устала. Очень тяжело находиться рядом с сильным человеком, который сознательно всё и всех переламывает, подминает под себя. Я могла достойно отвечать, я не слабая, но у меня не получается отдавать все, не получая ничего взамен. Я устала.
На следующий день позвонила Лехе и официальным тоном поинтересовалась о дате приезда Марата. Трофим хмыкнул, но послушно сообщил, что чечен приезжает сегодня вечером. Я вежливо поблагодарила мужчину и пошла собирать вещи.
Не мелочилась, но по большому счету забирала только деньги, какие были, и украшения. Уложилась в один чемодан, и когда закончила, почувствовала, что еще немного и упаду от усталости. Облизнула пересохшие губы, налила себе воды, залпом ее выпив, и набрала новый домашний номер семьи Залмаевых. Трубку взял Марат. Мысленно я не могла не усмехнуться. Неужели почувствовал?
– Привет.
– Саша?
– в его голосе послышалось легкое удивление.
– Привет. Ты зачем звонишь?
– Я не могла до вас дозвониться.
– Ну да, мы с Оксаной были в отъезде.
Я закрыла глаза, чувствуя тупую боль в груди, и задержала дыхание.
– Ясно. Куда ездили?
– Не забивай себе голову. Мы насчет роддома узнавали.
– Московские вас не устраивают?
– Саш...
– с легкой угрозой протянул Марат. Вот мне снова обозначили границы. Как мило.
– Ладно, я как всегда молчу. В общем, Марат, я не для этого позвонила.
– Что у тебя с голосом?
– неожиданно перебил он.
– Ничего. Может, ты дашь мне договорить?
– Угу.
Осторожно присела на краешек тумбочки и оперлась спиной на стену.
– Я устала, Марат.
– Отдохни.
– Ты не понял, - чуть усмехнувшись, покачала я головой, сожалея, что он не может меня видеть. Но он слышит и чувствует меня, как никто, что не мешает плевать в мою сторону, как только угодно.
– Я устала.
Он подобрался.
– О чем ты? Саш, вот что ты снова начинаешь? Давай так, - не знаю, что чечен такого услышал, но он резво засуетился, слышно было, как шелестят какие-то бумаги и передвигаются с места на место тяжелые предметы.
– Саш, я утром приеду, и мы обо всем поговорим. Ладно? Я все решу.
– Ты идиот, Залмаев, - без злости выдохнула я в трубку. Сил на злость не было.
– Я устала. От тебя устала, от твоих поездок, пренебрежения,
– Нет.
Вот так всегда. Никакого "почему" или "давай все обсудим". Лишь короткое "нет", которое как будто решит все проблемы.
– Не нет, Марат, а ухожу. Мне плохо рядом с тобой, а я не хочу, чтобы мне было плохо. Я хочу, чтобы мне было хорошо. И я позвонила тебе, чтобы предупредить. Такси уже вызвано, вещи собраны. Я забрала все деньги, что здесь были, кое-какие вещи и украшения. Надеюсь, ты не в обиде.
– Только попробуй шаг сделать, и я тебя по стенке размажу, - прогрохотал Марат, и все бумаги с тяжелыми предметами полетели на пол.
– Стой на месте, поняла меня?! Саша!
– Я это слышала, Марат, причем неоднократно. Причем в такой же ультимативной форме. Уже неактуально, честное слово. Отпусти по-хорошему. Все, что мне нужно - я взяла.
– Я сказал НЕТ!
– Не кричи, хороший мой, жену напугаешь. А ей нервничать нельзя. В общем...я все сказала.
– Саша! САША!
Я отняла трубку от уха и пару секунд наблюдала за тем, как она едва ли не кипит от яростных криков и угрожающих обещаний. Потом у меня разболелась голова, и я разъединила связь. Позвонила в такси, мне пообещали машину через десять минут. Принялась ждать.
Неожиданно кровь из носа пошла, испачкав мне руки и ворот футболки. Я кинулась на кухню, и как назло, ваты под рукой не отказалось. Взяла полотенце, приложила к носу и запрокинула голову, поглядывая на часы. Вряд ли Марат успеет за десять минут добраться до моего дома. Уже не успеет. В кармане был телефон Славы, которому я планировала позвонить сразу же, как окажусь в такси. Я не глупая, обязательно придумаю что-нибудь, но лучше Вячеслав, чем Марат. В деньгах я не теряю ничего, наоборот, с моим уходом я только выиграю. Все угрозы чечена...Королев тоже не лаптем щи хлебает. Я справлюсь.
Такси подзадержалось - вместо обещанных десяти минут пришлось ждать пятнадцать. А Марат, наоборот, приехал, скорее даже, прилетел к дому, и выловил меня в тот момент, когда я на лестнице корячилась с тяжелым чемоданом, пытаясь дотащить его на первый этаж.
Когда чечен меня увидел...Я же никогда не была так близко от того, чтобы уйти. Действительно уйти. И мне кажется, он до последнего не мог поверить, что я на это решусь. И поэтому на его лице застыла жуткая маска ярости вперемешку с мрачным удивлением, с каждой минутой сходившим на нет. Удивление перерастало в злость, разочарование и ненависть. Он считал меня предательницей, а теория о расчетливой стерве на глазах находила свое подтверждение.
Я даже не испугалась и не шелохнулась, когда Марат в ярости налетел на меня, толкнул в стену и выбил и без того слабо удерживаемый чемодан из рук. Я пассивно стояла и терпеливо, немного безысходно слушала его ругательства, перемежавшиеся с угрозой, и мне было все равно. Такой апатии и безразличия я не чувствовала никогда. Наверное, действительно устала.
– Ты думаешь, я тебе позволю так мной манипулировать?
– едва ли не брызгал слюной мужчина, таща меня обратно в дом.
– Ты забылась, Саша.