Трудный переход
Шрифт:
Появился Курнышев. Поздоровавшись, встал рядом и спросил для порядка:
— Как дела?
— Нормально, товарищ капитан, — ответил Григорий, с любопытством присматриваясь к приближающимся амфибиям. — Сегодня с утра нас удивляют: сначала «катюши», теперь вот амфибии.
— Расширяют плацдарм, — сказал Курнышев. — На левом фланге, за деревней, наши продвинулись далеко вглубь, а здесь, прямо, противник цепляется за увал.
Головная машина-амфибия с рифлеными боками спустилась к реке и осторожно, будто кряква грудью, сунулась передними колесами в воду, вроде бы замерла на минуту. И вдруг смело легла на воду и свободно поплыла, оставляя за собой белый бурунчик. За ней легла на воду вторая, и так они выстроились друг за другом гуськом. Неожиданно одна из машин, не доходя до воды, выскочила из цепочки и, приблизившись к парому, остановилась. Через борт ловко перевалился коренастый подполковник и подбежал к Андрееву.
— Здорово, Гришуха! — радостно воскликнул подполковник. — Вот так встреча!
Андреев в первую секунду растерялся. Он знал, что где-то здесь воюет Петро Игонин и что с ним не исключена встреча, раз уж Ишакин видел Анюту, но чтобы эта встреча была вот такой, быстротечной, он даже и не представлял. Иначе какой же она может быть, если у Григория под погрузкой стоит паром, а Игонина ждет машина, готовая переправить его на ту сторону. Там Петра, конечно, ждут такие хлопоты, какие Григорию, может быть, и не снились.
Но Андреев поборол растерянность и с любопытством взглянул на друга, своего старого доброго друга, с которым когда-то хлебали из одного котелка и делили пополам последнюю папиросу. Было… А потом военная судьба усиленно разъединяла их дороги. Подполковник. Солидный, без орденов, видимо, в чемодане возит их, только пламенеет на груди гвардейский знак, тоже гвардейцем стал. Бороды нет, потому заметны на горле шрамы. Когда-то немецкий офицер сильно порвал кожу, стараясь задушить Петра. И эти шрамы делали его чужим, незнакомым, хотя глаза остались прежними — озорными и умными. Но в них заметно пробивались озабоченность и усталость. У кого не было этой усталости? И совсем неузнаваемым делали Петра пшеничные усы. Бороду сбрил, а вот усы зачем-то оставил. Петру, если Григорий не ошибается, двадцать четыре года, а можно дать все тридцать.
Игонин протянул Григорию руку, но потом вдруг схватил его за плечи, от души стиснул и, не в силах погасить радостную улыбку, спросил:
— Воюем, значит?
— Надо, — ответил Григорий. — Время такое.
— Вижу, исправно воюешь. — Петро глазами показал на орден и медаль, поблескивающие на гимнастерке Андреева.
— Как могу.
— Эх, поговорить бы нам с тобой, — вздохнул Игонин. — Душу бы отвести, вспомнить сорок первый, но вот, понимаешь, незадача! Тыщу лет не виделись, а встретились — поговорить некогда. Твоя посудина? — кивнул Игонин на паром.
— Моя.
— Ничего, после войны встретимся, поговорим. Вдоволь. Или в Берлине встретимся, а?
— Где-нибудь встретимся, — улыбнулся Григорий.
— Послушай, дружище, — вдруг оживился Игонин, — идея возникла. Хочешь, я тебя в нашу дивизию переведу, ко мне в разведотдел, а?
— Спасибо, польщен, но не надо.
— А чего? Поговорю с полковником Смирновым, и он мигом все устроит. Зато вместе будем. Все же мы с тобой побратимы. Помнишь, как через Беловежскую пущу пробирались, когда нашего капитана Анжерова убило?
— Недавно я с его сестрой встречался.
— Что ты говоришь?! Вот был человек!
Григорий был удивительно спокоен, будто сейчас судьба его свела не с Петром Игониным, а с чужим подполковником Игониным, с которым встретился невзначай при исполнении служебных обязанностей. Да, Петька Игонин, закадычный друг, остался там, в сорок первом году. Ничего не поделаешь, как говорят французы, — такова жизнь. В сорок первом сроднило их одно трудное дело, прикипели они тогда друг к другу так, что при вынужденном расставании оба чуть не разревелись. А потом шагали по разным дорогам, не было у них общих переживаний, не лежали они рядом под пулями, не прятались вместе от вражеских бомб. И вдруг — в Брянских лесах нечаянная встреча.
Было даже удивительно — легендарный Старик, партизанский разведчик, о котором Григорий был еще наслышан на Большой земле, оказался не кем иным, как Петром Игониным, закадычным другом. И хотя встреча в лесу до слез взволновала Григория, и хотя он был безмерно рад, что Петро сделался таким отчаянно знаменитым партизаном, но уже тогда Андреев почувствовал главное — близкая, закадычная дружба осталась в сорок первом. Они были тогда рады встрече, но то была радость за совместное прошлое. Общего настоящего у них не было: ни общих друзей и знакомых, ни общих интересов и заданий. Дружба не может питаться только прошлым, она должна подкрепляться и сегодняшним. Боль от этого перегорела еще в Брянском лесу, и сейчас Григорий был спокоен.
Согласиться на предложение? Петро сделает все, и завтра же Григорий будет под его началом. Но зачем? Одно дело — разность их положения, а другое — они же начисто отвыкли друг от друга. А батальон для Григория — родной дом, и все эти ребята — его родная семья. Как это можно все бросить?
Петро посмотрел на Григория с теплой улыбкой и сказал:
— Ладно, Гришуха, я тебя понял без слов. Считай, что я тебе ничего не предлагал. Так?
— Конечно! — улыбнулся Андреев.
Шофер амфибии поторопил:
— Товарищ подполковник, мы уже отстали.
— Эх, черт, — вздохнул Игонин. Действительно, на этом берегу осталась всего лишь одна машина. Остальные цепочкой растянулись поперек реки, и головная уже вылезала на песчаный противоположный берег. — Давай твою мужественную, — грустно сказал Игонин и ударил своей ладонью по ладони Андреева. Хлопок получился гулкий, как пистолетный выстрел. — Посидеть бы нам с тобой в укромном месте, с глазу на глаз. Но не судьба! В лесу я тогда еле жив был. Сейчас секунды лишней нет. Ну, до встречи!
— Хочу спросить.
— Крой.
— Сташевскйй с тобой?
— Федя? — переспросил Игонин и нахмурил брови. — Был. Но нету больше Феди.
— Как нету? — спросил Григорий.
— А так. Ходил в разведку в тыл фашистам и в чем-то сплоховал. Схватили и замучили, гады. Вот так, брат Гришуха. А я ведь женился.
— Догадываюсь.
— Смотри ты какой провидец!
— Не в этом дело. Просто один наш парень вчера видел Анюту, вот я и догадался. Сразу понял — ты здесь, вот только не ожидал, что так встретимся.