Трудоголик

Скоробогатов Андрей Валерьевич

Мой спутник развернул знакомую карту Евразии и части Африки с большой дугой.

— Ну, в общем, как мне один мой знакомый рассказывал, почти все обнаруженные Первые Сеяные были вот отсюда, — тут Энтон провёл рукой по территории России и Украины. — Пара отсюда — средиземноморье, я запомнил, пара южнее, как отец у Халиба. И ещё — мужиков оказалось больше, чем женщин. Среди выявленных. И поэтому около десятка не вошедших в круг Сеяных они после обнаружения засунули вот в такие камеры. Тебя — одним из первых засунули, получается. А потом перевозили с места на место, с планеты на планету. Прятали. Вот, я тебя нашёл, и… разбудил, да!

— Слушай, а дай шпаргалку ту с заклинаниями? Неплохо бы поучить.

— Шпарга… Что? А, ты про бумагу.

Первое, что я попытался сделать, когда Энтон достал инструкцию — сунуть руку в карман, чтобы достать мобильник и сфоткать. Да, от старых рефлексов, похоже, долго придётся избавляться, подумалось мне. С другой стороны, некоторые коллеги платили немалые деньги за какие-то мутные программы, чтобы излечиться от смартфонной и сетевой зависимости — а тут такая возможность! Учил я недолго, запомнив только пять фраз. Уже используемые проверку оставшейся маны, вызов соединения, перемещение предмета, а также достаточно забавный Алгоритм «вызов воды в стакане» и крайне нужный «перевести разговор» — правда, не совсем понял, как последним пользоваться. Вскоре Энтон оторвал меня от зубрёжки:

— О, вот мы и на деревеньку вышли.

Мы спустились с горы по тропинке и приблизились к окруженному частоколом поселению. За забором виднелись длинные приземистые строения и три — с остроконечными блестящими крышами, рядом с которыми виднелись приличной высоты скульптуры. Значит, тоже не человеческая деревня, гмонни. Какое-то легкое чувство тревоги шевельнулось в душе.

— Рюрик, а нам обязательно мимо проходить? — спросил я.

В подтверждение моих слов Энтон прямо на ходу сиганул вниз, под лавку, и крикнул:

— Ложись! Стреляют!

Стреляли, как я успел заметить, скатываясь кубарем с шипастого бока, из огнестрела, с небольшой вышки, расположенной над оградой.

Наш броненосец мигом просёк ситуацию, но сразу сворачиваться в шар, как он это делал, не стал. Согнулся дугой, оставив просвет, куда мигом нырнул Энтон, а я — вслед за ним.

Секундой спустя Энтон Четыре Лапы свернулся в клубок. Я оказался в полной темноте, прижатый к земле с одной стороны, а с трёх других сторон прикрытый животом, лапами и шумно дышащей и грубовато пахнущей мордой броненосца.

— Тебе-то зачем! Тебя пули не берут, — прошипел Энтон, который двуногий.

— Ага, не берут. Так и поверил.

— Иди, веди переговоры. У тебя хорошо получится. Сразу видно — дипломат!

— Спасибо. Чего? Они язык мой поймут, разве?

— А, да. Я гмоннийский тоже так себе понимаю. Тут их два разных, к тому же, мда. Диалекты ещё…

— Так что делать-то будем? Рюрик снаружи остался ещё!

— Я в порядке! — послышался приглушённый голос где-то совсем рядом. — Под лавкой!

Стало немного стыдно, что я вот так вот, не как какой-нибудь герой, прячусь от первой же серьёзной угрозы. Хотя нет, не первой — уже второй.

«Неужели тут так опасно?»

— Они сюда идут! — снова подал голос Рюрик! — Много идут!

— Кто?

— Эскорья! Скра, тоже бандиты. Они деревню занять! Делаю паф-паф?

— Нет, погоди. Меня правда не берут пули? — спросил я Энтона.

— Не встречал и не слышал ни про одного Сеяного, который бы умер от руки простого разумного. Мы, полусейки, конечно, можем что-то сделать, но… Ты куда?

— Сейчас попробую.

Адреналин ударил в голову, я протиснулся в щель между сомкнутых лап зверя и толстыми пластинами. Привстал с четверенек, прижавшись к костяному боку броненосца.

Затем нащупал на лавке ствол, который дал мне Энтон. Покрутил рычажок, поставив почти на максимум.

Огляделся. От деревни вприпрыжку мчались трое здоровенных скра, у одного из которых на спине сидел первый гмонни, которого мне удалось увидеть.

Выглядел он как низенького роста мужичок с низким лбом, небольшим подбородком и длинным крупным носом. Болотная кожа, редкая борода — то ли гном, то ли гоблин, но на человека он походил куда больше, чем скра. Впрочем, долго размышлять обо всём этом мне не пришлось.

Привстал, выстрелил дважды в будку. Громыхнуло, бахнуло, послышались чьи-то крики.

— Ты чего шмаляешь! Тебе нельзя шмалять, ты чего! — послышался голос Энтона.

Перебежал, спрятался на ближайшее дерево. Краем глаза на повороте я увидел, как с обратной стороны, с горы тоже приближается пара скра — с подозрительными длинными палками наперевес.

Окружение, понял я. Нырнуть обратно? Не хватит времени. Я едва успел вспомнить символ входа и нарисовать пальцем прямоугольник вызова, как первый выстрел прошел прямо под ухом. А вторая пуля…

Вторая пуля вошла мне прямо в бок.

Глава 7

Дворец

[0,2/10]

Я ощущал себя в мутной полудрёме, всё тело болело, ныло, выворачивало наизнанку. Я заорал — почти беззвучно, дико. Потолок надо мной был весь в разводах, пока, наконец, я не увидел размытый женский силуэт прямо над собой, расслышал слово:

— Подпиши согласие!

Большой зелёный круг всплыл между глазами — похожий на значок принятия звонка телефона, я шевельнул пальцем, пытаясь его подвинуть привычным жестом… И вдруг боль прошла. Исчезла, словно щёлкнули выключателем. Стало невообразимо приятно, как во сне, всё раскрасилось яркими цветами, как в японской анимации, а девушка, абсолютно голая, прекрасная, крутобёдрая, с огромными, почти мультяшными глазами, уселась на меня верхом, развязала халат и прикоснулась руками к животу. Я почувствовал, как электрические токи выходят из кончиков её пальцев и пронизывают всё тело, она наклонилась вперёд, стало невозможно сладко, тепло, я зажмурился, и…

* * *

Зрение вернулось. Я сидел в кресле, слегка болели ноги, но, в целом, никаких признаков того, что у меня только что было прострелено брюхо — не было. Протёр глаза, заглянул под халат — на теле не было ни царапины. Более того, даже перестала болеть поясница, которая очень часто давала себе знать от сидячего образа жизни.

— Круто!

— М?

Передо мной сидел лысый весьма брутального вида мужик в восточном балахоне, с короткой бородой. Чёрные глаза сверлили и смотрели в самую душу. Мы сидели в типичном восточном шатре — то ли в юрте, то ли в чуме, то ли как это всё называется у берберов. Стало тепло, значительно теплее, чем было в районе бункера.