Трудоголик
Шрифт:
— Ты как её прочитал? Что за язык-то?
— Да, какая-то смесь родного языка Халиба и местного, старо-гмоннийского. Алфавита вообще такого нигде больше не встречал. У меня был планшет с переводчиком, примитивный, он распознал и перевёл, но ближайшая зарядка в сотне километров. Я тут уже вторую неделю, разрядился. Но я кое-что успел записать.
Он достал следом записную книжку.
— Смотри, пункт шесть, здесь кнопки. «После физического пуска выведите на энергетический пуск путём добавления… так… введением топливных стержней в активную зону. Нажмите сцепление, а затем кнопки ячеек топливных стержней на рабочем органе устройства». Короче, парень, мощности не хватало, для того, чтобы разогреть капсулу и запустить процесс пробуждения, мне понадобилось нажать почти все из них, а здесь, насколько я знаю древние языки — пишут, что так нельзя делать. А сейчас мигают лампы, вроде не должно так.
Пульт действительно выглядел старым, а центральное круглое табло, разделенное на шестиугольники, подозрительно мигало красным. Я вспомнил школьный курс физики и просмотренные когда-то видосики на ютьюбе.
— Там должны быть угольные стержни, или типа того. Затормозить цепную реакцию.
— Хорошо.
Я снова поглядел в просмотровое окно — над небольшим водяным резервуаром, от которого исходил свет, виднелся пучок из чёрных штырей.
— Вот это, наверное, и есть стержни. Их бы как-то опустить… Слушай, а мы же можем зарядить твой планшет! И прочитать про отключение.
Энтон почесал затылок.
— Можем, но я без понятия, какое здесь напряжение в сети. Разное, наверное. Ты трансформатор сможешь собрать? И розетки не нашёл, а провода разрывать…
— Следующие варианты?
— А у тебя средство перемещения какое? Свалить подальше.
— У Рюрика броненосец ездовой.
— Броненосец? Вот такой вот чешуйчатый, гибрид ежа и черепахи?
— Ага. Они у гмонни и скра вроде верблюдов, для неспешных путешествий. С соседней планеты завезли. Быстро не ездит. Ближайшая железная дорога в тридцати километрах, к ней и пойдём — добираться будем весь день.
Я оглянулся и начал рассуждать.
— Может, жахнем, а? В смысле — рванём отсюда, и пусть взорвётся. Он же не сразу лопнет. И не как ядерная бомба, а как этот… как Чернобыль, просто термический взрыв будет. Несколько часов протянет, будем уже в десятке километров. Тем более — мы в бункере, взрыв слабее будет, заражение местности не особо…
— Решай! — Энтон развёл руками. — Можем и жахнуть. Авось, потом Старшие из Дворца починят.
Слово «авось» очень порадовало, стало как-то уютнее. Он снова зарылся в сумках.
Нет, решил я. Начинать путешествие по новому миру с халатности, приведшей к экологической катастрофе… Одна девица с работы, с которой случился эпизодический роман, как-то раз уговорила меня посетить эко-кружок, на котором обсуждали проблемы радиационного заражения. Больше я туда не ходил, и после прочитал, что половина того, о чём говорилась — полная фигня, придуманная лоббистами-антиатомщиками. Но где-то в голове всё равно засело, что с этим делом надо осторожнее. Ещё раз посмотрел на стержни.
Энтон подошёл, посмотрел, спросил.
— Рычаги подёргал? Раз я их опускал, их же как-то можно поднять, эти твэлы, или как их?
Он указал на один из четырёх крупных рычагов. Я щёлкнул по одному из шестиугольников и потянул ручку на себя. Заглянул в окно и выругался — топливные сборки в светящемся бассейне заходили ходуном. Спустя миг цепочки наверху перепутались, а одна, похоже, и вовсе лопнула.
— Я что-то сломал, похоже. Надо в техподдержку позвонить.
— Давай, только как? Не работает здесь связь.
Энтон шутку не понял и достал из кармана планшет, показал — вполне земной, только квадратный, с прорезиненными краями — видимо, противоударный.
«Гаджет!» — обрадовался я, и сразу захотелось взять пощупать.
— Связь только в городах, вроде старинной, как это называется… телефонной, во! Ещё вокруг планеты пара спутников летает, вроде бы, но поймать — большая удача. Я планшетом только два раза их ловил.
— Я пошутил, дядь Энтон, какая, блин, техподдержка у реактора полутысячелетней давности.
Тут я задумался — а ведь не мог же он без перерыва проработать столько лет? Значит, кто-то из Сеяных, или как их там назвал Энтон — действительно за ним ухаживали.
— Слушай, а ведь его же кто-то обслуживал, да?
— Ну, да, — как-то неохотно сказал Энтон. — Сеяные и обслуживали.
— А я же… тоже Сеяный, так? Может, у меня получится установить связь? Ну, там, разными магическими техниками? Бителепатией, например?
Дядька неохотно почесал подбородок, поморщился.
— Алгоритмами-то? Ну, есть способы, да. Я, когда выезжал из Дворца Халиба, взял несколько инструкций у него. Для тебя. Проблема знаешь в чём? Пока что только он из всех Сеяных планеты в курсе моего мероприятия. Рядовым сотрудникам лучше не знать… Тем более — сотрудникам второго Дворца.
— Что за Дворцы? Халиб какой-то.
Энтон снова порылся в сумке, выудил из сумки сложенную в восемь раз истрёпанную бумажку, на которой была изображена Евразия с куском Африки. Через три континента шла длинная жирная дуга, начинающаяся у Байкала и заканчивающаяся где-то в Нигерии.
— Так, вот, смотри… Это очень, очень древняя карта.
— Во! Я вот здесь родился.
— Серьёзно? Там кто-то жил? Я думал, там дикие края, горы какие-то. Короче, всего Первых было шестьдесят, то есть тридцать пар. Они построили по три Дворца на каждой из новых планет, чтобы была здоровая конкуренция, удобное управление территорией и так далее. Итого — тридцать три Дворца. Где-то правили сами, где-то посадили детей и внуков… Вторых и Третьих. Они же Старшие.
— То есть — я — один из этих шестидесяти?
— Не-е. Инга — да, ты — нет. Она из тех шестидесяти, которые всё это создали и основали, и от которых идут все династии Сеяных. И которые до сих пор живы. Наверное. Первые — так их называют. А сколько всего было с ключом Способности твоих ровесников рождено — кто знает. Наверное, сотня, Способность любит круглые числа. Только вот большинство — вот тут, здесь у вас, говорят, дикие земли были. Они оказались не раскрытые и померли от старости — пролечить себя не сумели.