Трудоголик
Шрифт:
— Халиб? — я не сразу узнал его.
— Он самый, — сказал он с лёгким азиатским акцентом.
— Мне показалось, это был сон. Сколько?… И кто?
— Мы помогли. Прошло минут тридцать, скорее всего.
Несколько нехотя подал руку. Некоторое время я пытался понять, кого он больше всего напоминает, и понял — матёрого, прожженного среднеазиатского или кавказского мафиози, держателя пары овощных рынков или строительных контор. Но неожиданно он улыбнулся и как-то потеплел в лице.
— Рад увидеть, хм… реликта. В последнее время не часто
— Да ну, я вас моложе лет на пятнадцать, — сказал я.
Потом понял, какую глупость сморозил, и попытался изобразить, что так и задумал сказать. Халиб с пониманием кивнул.
— Всё вышло запутанно. С одной стороны — старше на семьдесят лет. С другой — моложе на шестнадцать-семнадцать, если брать биологический возраст. А вот в возрасте психологическом… Боюсь, Станислав, ты моложе меня на шесть веков.
Я огляделся по сторонам. Столик и кресла были выполнены из белого дерева, резные, но без излишеств, нас разделял небольшой столик, на котором стоял чайник с двумя кружками. В кружках дымился чудесный, золотистый напиток. При взгляде на него я хлопнул себя по лбу.
— Энтон! И Рюрик — они в опасности? Или вы их тоже перенесли?
— С ними всё хорошо, — заверил меня Халиб. — Я проследил, всё было улажено… дипломатией.
Выглядело убедительно — особых причин не доверять не было, и стало немного спокойнее.
— Позволите? — спросил я, потянувшись к кружке.
— Да, конечно, — Халиб обернулся, достал с неприметной тумбочки угощение — что-то вроде ириса или щербета. — Еще вот, угощайтесь. Гмоннийцы почти не едят сладкого, пришлось создавать культуру выращивания подсолнуха, добычу сахара из тростника… На побережьи Цамунца и Шабука.
— О, отлично, спасибо, — я спешно засунул себе в рот конфеты, снова почувствовав некоторый голод.
— Я прошу прощения, вы голодны? Я не проверял, успели ли вы поесть.
Пришла мысль обнаглеть и попросить вместо чая — кофе, но решил не злоупотреблять гостеприимством.
— Спасибо большое, что вытянул… Вытянули. Нет, не особо голодный, но не отказался бы.
— Давай на «ты», мы все равно почти одного поколения. И теперь одного Дворца, как я понимаю, так? Ты же не против работать на нас?
— Видимо, так. Окей, давай на «ты». Конечно — не против! Кто меня вытащил?
— Ну, не совсем я. Стандартный защитный алгоритм Дворца. При угрозе жизни происходит перенос в одну из безопасных точек, мы зовем их «точки восстановления». У нас дежурные смены у большинства молодых, в том числе дежурим и на несчастных случаях, платим Алгоритму силой.
— Круто, спасибо! Правда, было бы хреново, если бы…
Я попытался вспомнить детали того, что происходило со мной всего пару минут назад, но не смог. Возникла небольшая пауза, во время которой я чуть было не высказал предложение подежурить на подобной задаче, но сдержал язык за зубами. Нет, надо бороться с трудоголизмом.
А ломку я, определенно, уже ощущал. Хотелось непременно крутить что-то в руках,
Халиб между тем щёлкнул пальцами, и на столике появилась запечённая горячая нога на тарелке. Выглядела она как крупная куриная, или индюшачья, но наверняка принадлежала раньше какому-то местному зверю. Я поблагодарил и несколько неаккуратно попробовал ею закусить. а он меж тем продолжал:
— Есть одна загвоздка — твой звонок, а затем и срабатывание данного Алгоритма позволило дежурному обнаружить тебя. Уже начались вопросы.
— Это плохо, потому что вы… ты хотел сохранить всё в тайне?
— Да, именно так. Но ситуация не смертельная. Я скажу, что ты — один из юнцов, депортированный, скажем, с планеты Агао. Это максимально удалённая от нас планета.
— А что, такая… телепортация возможна? Межзвёздные перелёты? Порталы?
— Не вполне понимаю, о чём ты говоришь. Да, перемещение между планетами возможны. Я это сделать не могу, если ты об этом.
— Ты же, вроде бы, самый главный на планете — и не можешь? Что, тут все заперты, получается?
Халиб нахмурился, отвёл взгляд, развёл руками.
— Ну, не научился на такое расстояние. Координаты очень сложно прочитывать. Никогда надобности не было, я Скрадо покидал всего пару раз в жизни, и то, с родителями.
— Ясно. Прошу прощение. Где они, кстати?
Тут он ещё больше погрустнел.
— Это-то и будет твоя основная долговременная задача. Найти, где они. Пропали уже почти столетие назад. Должны быть какие-то Алгоритмы поиска, артефакты связи, что-то такое. У нас не хватает рук, поэтому, конечно, твоя помощь будет очень кстати. Но работать будешь, как это называется, под прикрытием. И, конечно, не прямо сейчас. Тебе нужно многому… многому научиться, у Сеяных для того, чтобы уметь полноценно заниматься всеми видами работы, держать одновременно десяток Алгоритмов, уходят десятилетия. По сути, до тридцати лет — это детский возраст. Мы взрослеем куда медленнее.
— Ну, немногим отличается от того, что было в моей среде, — усмехнулся я. — Наше поколение часто обзывали «взрослыми детьми». Но про обучение я сразу скажу, что бессмысленная зубрёжка и всякие лабораторки никогда не дадут того, что даст нормальная, так сказать, производственная практика.
Подумал и снова прикусил язык. Ну куда я лезу? Почему обязательно нужно переться куда-то работать?
— Соглашусь, — кивнул Халиб и, вкусно причмокнув, отхлебнул чаю. — Вообще, нам инициативность только на руку. Кстати, если не секрет, чем… в прошлой жизни занимался? Кто, получается?..