Труды по россиеведению. Выпуск 3
Шрифт:
Для России ее нет с тех пор, как после распада Советского Союза сформировалась и выявилась сущность ельцинско-путинского режима. Он сложился в ходе распада, но и на базе оставшихся от Союза ССР государственных институтов, его системы, способов и технологии властвования. С тех пор примирение между Россией и Европой на основе их интересов оформилось в виде негласного, неформализованного и, следовательно, не проясненного с позиций права, морали и нравственности консенсуса между ними, суть которого следующая.
– Мы (Россия) вам (Европе) будем поставлять сырье, энергоресурсы, нефть, газ. Кроме того, мы даже закроем вместе с вами глаза на ответственность западных демократий за мировые кризисы и войны
Тогда проблемы действительно нет. Но в таком случае из всех многочисленных смыслов слова «reconciliation», внесенного в повестку одного из семинаров XXI Экономического форума, его лучше, точнее и полнее всего будет выражать синоним этого слова на иврите – киппур, термин иногда переводят на русский как «примирять», но по смыслу он означает нечто совсем иное – покрывать (имеется в виду: скрыть от кого-то грешника (или его грех)).
Что конкретно это означает применительно к России сегодня? Если исходить из реального содержания и смысла ее нынешнего примирения с Европой – на основе взаимных интересов, а вовсе не гуманистических ценностей? Что именно приходится при этом покрывать, прятать в тени, каких грешников или чьи и какие именно грехи требуется непременно скрывать? И возможно ли вообще взаимное умиротворение, избавление от демонов, от многочисленных скелетов в русских и в европейских шкафах, если скрывать смыслы наших отношений, а консенсусы выстраивать исключительно на интересах? Пусть эти консенсусы остаются такими, какие они есть – негласными, как правило, неформализованными и даже невербализованными, а потому зачастую и сомнительными, даже лживыми, а в итоге всегда хрупкими.
Что касается России, то здесь надо удерживать в тени, скрывать, оставлять в зоне забвения и непонимания следующее.
1. С легкой руки победителей, пришедших к власти с Ельциным, в сознании значительной части наших сограждан и в академических кругах утвердилась мифологема об историческом транзите. Ее суть такова: в 1991 г. в России произошла мирная демократическая либеральная революция. К власти пришли, соответственно, либералы и демократы и под их руководством начался трехфазовый переход: а) от самовластия и диктатуры к демократии; б) от плановой экономики к рынку; в) от империи к национальному государству и открытому обществу. Словом, произошел исторический транзит: от плохого к хорошему, из несвободы в свободу, от азиатского деспотизма и сталинского тоталитаризма – к западной демократии с конкурентной экономикой и всеобъемлющей транспарентностью.
Подобная мифологема пришлась по вкусу не только самим автохтонным триумфаторам. Ее восприняли как реальность и победители в холодной войне – США и их европейские союзники. Еще бы! За что боролись… Глобальное противостояние двух миров закончилось, началась эпоха всеобщего примирения. Россия двигается в направлении западной цивилизации, встает типологически, т. е. по типу своей исторической динамики, в один ряд со всеми остальными странами Центральной и Восточной Европы.
Если разделять эту иллюзию в отношении России, то все скелеты в шкафах должны остаться на своих местах. В этом случае обеим сторонам придется скрывать, упрятывать, извращать основополагающие истины и самые важные положения, необходимые для подлинного примирения России и Европы на основе гуманистических ценностей.
Распад СССР и становление новой России действительно представляют собой важный момент, очередной этап, знаменательное
2. Необходимо скрывать и сущность установившейся в России власти, ее грешников и грехи. Вполне достаточно оснований (демография, экология, экономика, социальность, медицина, мораль, нравственность), чтобы характеризовать нашу сегодняшнюю власть не только как продукт деградации и явного разложения прежней советскости. Ее можно определить и как результат возрождения (по глубинному родству) в иных условиях, в другой социокультурной среде, в новых формах и почти неузнаваемых одеждах все того же сталинского тоталитарного режима. Это неототалитаризм.
Чтобы за новыми одеждами, во всех существенных и разнообразных изменениях внутренней и международной среды разглядеть неототалитарную сущность нынешнего общественно-государственного устройства, надо погрузиться на предельно возможную глубину взаимоотношений власти и социума, увидеть их вместе как сообщающиеся сосуды. Тогда становится очевидным: природа и суть российского неототалитаризма – в его античеловечности.
Человек как личность, суверен и гражданин ельцинско-путинскому строю не нужен. Его надо расчеловечить, довести до архаики выживания, до животных инстинктов. В сталинские времена расчеловечивания индивида достигали насильственным усреднением всего социума – созданием искусственной социальности, где все население было превращено в служащих государства и таким образом посажено на короткий поводок полной от него зависимости. С одинаковым для всех жалованьем, на которое нельзя было жить – только существовать.
Теперь аналогичной цели – расчеловечивания – достигают по-другому. Общество столь же целенаправленно атомизируется и превращается в бесформенную массу, так же искусственно формируется, но теперь уже современными методами: «политтехнологически» – устранением большей части населения от самостоятельного, активного участия в экономической и политической жизни. Если в сталинском тоталитаризме обескультуривание социума, превращение людского сообщества в аморфную массу, движимую инстинктами, достигалось посредством бессудных убийств, массовых репрессий, угрозой смерти, тотальным физическим и идеологическим террором, то сегодня произошли важные изменения. Довольно часто звучащее наивно-утешительное возражение: «Ну, ведь теперь же не убивают», – не должно вводить в заблуждение. Устрашить людей, довести их до состояния перманентного страха и безмолвной покорности вполне можно, как показывает практика наших дней, регулярными, «точечными», громкими и никогда не раскрываемыми убийствами.
Главное злодеяние путинской власти, которое ей самой очень хотелось бы скрыть и за которое с ней нельзя входить в какое-либо примирение, – это не прегрешение и даже не преступление на языке обычной юриспруденции, но нечто большее. Хотя обвинений и в смысле уголовного права не счесть. Все СМИ заполнены сообщениями о том, как власть расхищает национальное достояние России, приватизирует собственность страны и само государство, о «переделах», рейдерских захватах приглянувшейся нашей «элите» собственности и имущества, о ее дворцах и замках по всему свету, об офшорах. Власти предъявляют (пока не в судах) обвинения по квалификации Нюрнбергского трибунала – военные преступления и преступления против мира.