Труды по россиеведению. Выпуск 3
Шрифт:
Даже если все это когда-нибудь будет доказано юридически, отвечать нынешней власти перед историей придется за гораздо более серьезное – превращение России в сырьевой придаток остального мира и последствия этого превращения. В погоне за личным обогащением и несменяемостью, чтобы овладеть и распоряжаться финансовыми потоками, власть саботировала диверсификацию российской экономики. Экспорт сырья стал главным источником и основанием дохода сросшихся бизнеса и власти. А большая часть населения оказалась просто ненужной, лишней для такой экономики. Отсюда безработица, дотационные регионы, приток иммигрантов, отток мозгов и капиталов, разбухшие бюрократия и карательные структуры.
Присвоение de facto финансовых потоков и национальных ресурсов привело к созданию сложной многоуровневой иерархии рентодержателей и рентополучателей. Архаизация социальных отношений до самых примитивных – патримониальных, рентных, а способов регулирования этих отношений – до бандитских (по договоренностям, «по понятиям») сделала коррупцию главным и единственно эффективным средством управления и удержания стабильности. Если говорить языком современного российского Уголовного кодекса, наша власть превратилась в огромную – на всю страну – «организованную преступную группу», втянув в подвластные криминальные структуры значительную часть населения. Ложь и беззаконие стали государственной нормой. Правоохранительные органы и государственные силовые структуры сделались главными вершителями и «крышевателями» преступлений. Произошла всеохватывающая структуризация власти и значительной части населения на зоологической, инстинктивной, криминальной основе.
Если в свете сказанного определить результат воздействия ельцинско-путинской власти на российское общество (точнее население), то его можно выразить в двух словах: эскапизм и энтропия.
Эскапизм – то состояние, в которое власть насильно загнала подавляющую часть населения России. Еще Герцен заметил, что государство расположилось в России как оккупационная армия. Сегодня враждебность русской власти к своему населению в очередной раз достигла апогея. Ответная враждебность тем не менее пока массово не выплескивается наружу, поскольку у общества (населения) еще нет способности к организованному протесту и уже нет воли для протеста стихийного. Каждый ищет и находит свою нору.
Энтропия, постоянно нарастающая в обществе, свидетельствует уже не об очередном кризисе, а об умирании, уходе с исторической сцены русского социокультурного типа самодержавного властвования и рабского жизнеустройства. Но нынешней власти удалось все-таки в интересах самосохранения и на сей раз сыграть на русских архаизмах, которые актуализировались в условиях глубочайшего кризиса последних двух десятилетий. Особенно удалась игра на древнейших и наиболее устойчивых струнах – на патернализме и способности выживать в социальном пространстве за пределами морали, нравственности и человеческого достоинства, не различая добро и зло, на уровне животного существования, на грани жизни и смерти.
Обе эти сущности – эскапизм и энтропия – наиболее наглядно проявляются в том, что мы предстали сегодня страной манекенов и симулякров. Параллельно со стихийным самоструктурированием России на основе теневых отношений и коррупции власть осознанно и целеустремленно занималась строительством здесь же, на той же стройплощадке, второй – виртуальной, мнимой – реальности. За два десятилетия страна покрылась густой сетью всевозможных институтов, партий, общественных советов, комитетов содействия, судов, прокуратур, академий, фондов, комиссий, полиций и министерств. Мир не знал еще такого размаха в созидании пустоты и столь глубокой пропасти между мнимым и действительным в одном и том же учреждении, в одной и той же жизни, в каждом человеке. Только гениальные Гоголь и Булгаков оказались способны подсмотреть из своего далекого прошлого фантасмагорическую реальность и холодящий кошмар нынешней России.
Вот такая получается невеселая картина, если смотреть на Россию из России и на возможность ее примирения с Европой с точки зрения европейских же гуманистических ценностей, а не сквозь призму государственных интересов обеих заинтересованных сторон.
Но так оценивать происходящее можно, только будучи одержимым поиском истины. И ничем другим, включая чьи бы то ни было интересы. Однако история показывает: человек всегда жил и продолжает жить не истиной, а необходимостью выживания. Случались, правда, исключения. Один ради истины пошел на Голгофу. Другие решались проделать «путь наверх» через костры инквизиции. Может быть, мы потому и живем, что исключения все-таки были. Допускаю, что и само выживание возможно только через постижение истины.
С такими мыслями я перечитываю Варшавскую декларацию по случаю Европейского дня памяти жертв тоталитарных режимов от 23 августа 2011 г. Она вызывает у меня противоречивые чувства и мысли.
Если вдуматься в Декларацию с позиций истины, испытываешь естественное удовлетворение от того, что теперь с одобрения всех общеевропейских структур – Европарламента, Совета Европы, Евросоюза – такая дата в календаре есть. Это во-первых. Кроме того, вполне обоснованно коммунизм, национальный социализм или любой другой тоталитарный режим в тексте Декларации оказались в одном ряду. У подобных режимов есть, разумеется, много различий, в том числе и существенных. Но их делает типологически сопоставимыми и объединяет самая главная, глубинная сущность – античеловечность. Все они поэтому «ответственны за большинство позорных актов геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений» 15 .
15
Режим доступа: http://gelios-ya.livekuban.ru/blog/407530
Однако есть два важных положения в этой Декларации, вызывающих у меня в одном случае несогласие в порядке дискуссии, а в другом – идейное возражение и даже решительный протест по существу.
Первое: о возможном возрождении тоталитарных режимов говорится гипотетически, как о назидании для будущих поколений, способных из-за недостаточного понимания и короткой памяти повторить ошибки предшественников. Возможно, подписавшие Декларацию остались в плену все той же политкорректности, и им оказалось неудобно назвать кошку кошкой в чужом доме. Но сегодняшняя Россия с возрождающимся и пока что неопознанным Западом тоталитаризмом – уже факт. Для Европы и всего мира этот неопознанный и неназванный факт – такая же опасность, как терпящий аварию самолет с атомной бомбой на борту.
Второе возражение – идейного содержания; я бы даже сказал, исторического смысла. Говоря о жертвах тоталитарных режимов, подписавшие Декларацию обходят проблему ответственности самих западных демократий за мировые кризисы и войны в ХХ–ХХI вв. Тем самым умалчивают о своей ответственности, пусть опосредованной, за жертвы тоталитарных режимов. Ведь эти режимы явились следствием и продолжением именно мировых кризисов и войн. Этим возражением я хочу сказать, что постижение истины о страданиях, причиненных людям теми или иными странами, о человеческих жертвах – не в выяснении степени вины. Речь идет о нетленных ценностях, о системе нравственных координат. Если начала нравственности человека – в его способности различать добро и зло, то ее апогей в истории человечества – в двух словах, сказанных на все времена великим Мартином Лютером: mea culpa (моя вина).
У мирового кризиса 2008 г. не только вполне вероятное «большое будущее»: сегодня весь мир замер в тревожном ожидании его еще более глубокого и бурного продолжения. У кризиса не менее грандиозная, весьма продолжительная и поучительная история – история становления и самоуничтожения капитализма. Начало этой истории просматривается уже в английской политике «меркантилизма» XV в. и в учении французских физиократов XVIII в. Продолжение складывается из следующих знаменательных вех: мировой кризис 1929 г. и Великая депрессия, «новый курс» президента Ф. Рузвельта, модель государства «всеобщего благосостояния» на основе бюджетного дефицита, разработанная британцем Дж.М. Кейнсом и проводившаяся в США с прямым государственным участием вплоть до начала 1970-х годов. Далее – сменившая ее неолиберальная, или, точнее, либерально-монетаристская, модель невмешательства государства в экономику, «рейганомика» с «тэтчеризмом», опирающиеся на теории Ф. Хайека и М. Фридмана. Следствием и продолжением мировых качелей «вмешательства-невмешательства» было сначала высвобождение доллара от его соотнесенности с золотым содержанием, а затем и от соотношения труда и капитала в финансовых операциях вообще. Тогда и были заложены основания для «надувания пузырей».