Труфальдино
Шрифт:
Нас разделяли тонкие доски, высотой чуть меньше метра. Я стараясь не дышать, смотрел с земли на парня, опершегося руками на забор прямо надо мной.
— Я что подумал, Бах? Давай, заходи, мы быстро похаваем и поедем, все равно, ты говорил, менты на посты после девяти часов встают…
Руслан в роли Бахмана на предложение позавтракать упорно молчал, научится парадировать голос и манеру говорить Славы Бахмана он за ночь явно не успел.
— Бах? — очевидно, почувствовав неладное, спросил Птица: — Славик?
Его кисти поверх досок забора напряглись, но тут раздались легкий топоток чьих-то лапок и с противоположной стороны забора раздался звук, который я ни с чем не спутаю — к моему запаху принюхивалась какая-то мелкая собака.
— Что там…- Коля отвлекся буквально на секунду, и мне этого хватило.
Как освобожденная от захвата пружина, я взлетел с земли, и, ухватив колю за ворот старой куртки, перебросил его на сою сторону забора. Птица вскрикнул от неожиданности и, мелькнув, обутыми в белые кроссовки, ногами, грохнулся на спину рядом со мной, а я навалился сверху. За забором, с испуганным визгом, удирало в темноту двора ублюдочное подобие таксы, а по эту сторону забора стоял столб пыли.
Мой противник оказался вертким и быстрым, он елозил по земле и не поддавался фиксации, хотя я был физически сильнее и тяжелее, и все время старался вытянуть сто-то из кармана джинсов, а я старательно этому делу препятствовал.
Через несколько, показавшихся мне бесконечными, секунд, раздался топот больших ног и мой злой и не выспавшийся друг, от всей души, приложился ребром ботинка по выгнувшемуся боку Птицы.
— Еб…- просто сказал Коля, и замер, скрючившись совсем как я, несколько минут назад.
— Руку фиксируй. — протрещал металлическими зубьями «браслет»: — Переворачивай.
Мы вздернули повисшего на наших руках с поджатыми ногами, Птицу, и зафиксировали ему вторую руку за спиной, прямо под рюкзаком, который висел у него на плечах.
— Веди его в сторонку. Стой! — я пальцем отодвинул край футболки и взглянул на карман, куда мой противник все время пытался залезть.
— Руслан, аккуратно, у него там ствол.
— Что, реально? — плохое настроение с моего напарника сдуло мгновенно, оружие есть оружие, это не рядовая кража или поножовщина.
— А что там происходит? — на крыльцо, накинув пальто на белую «ночничку» выскочила хозяйка жилья.
— Тут уже все нормально, это милиция. — крикнул я через забор.
— Что у вас случилось? Я же вам говорила, что Коля как появится, он к вам придет. А сейчас его дома нет.
— Я знаю, что его дома нет. И передавать ему ничего не надо, он уже у нас. До свидания, спокойной ночи. — я махнул рукой и двинулся прочь от забора.
— Погодите, я с вами в отдел пойду. — женщина собралась вернутся в дом.
— Сейчас, тетя Оля, в отдел идти поздно, это я вам точно говорю. Еще днем можно было сходить, а сейчас уже не зачем. — я сделал шаг прочь, но вновь развернулся: — Я больше вам, тетя Оля, скажу — если придете в отдел и устроите там сидельческий спектакль, утром на сутки за мелкое хулиганство поедете, этот я вам твердо обещаю. Еще раз до свидания. — на этот раз попрощался я окончательно, в тот день в отделе я эту женщину не видел.
Два часа мы возились с изъятием пистолета — ранним утром поймать пару понятых, даже у вокзала, очень-очень сложно. Из кармана Птицы аккуратно вынули револьвер типа «бульдог», переделанный из газового под «мелкашечный» патрон, пять тысяч рублей и нож, на первый взгляд, тоже подпадающий под двести восемнадцатую статью уголовного кодекса.
Покидая РОВД в семь часов утра, мы небрежно сообщили, встретившемуся нам начальнику уголовного розыска, что его задание выполнено, злодей с оружием изловлен, а мы, как люди, всю ночь промерзшие в засаде, идем домой, заслуженно отдыхать.
— До обеда отдыхайте. — попытался испортить нам настроение товарищ майор, прежде чем устремиться в дежурку, чтобы внимательно изучить материалы по нашему задержанному и обрадовать удачным ночным задержанием начальника РОВД.
— Что, во сколько собираемся? — грустно спросил Руслан, оседлав «железного коня».
— Ни во сколько. У меня сегодня другие планы. — я скорчил недовольную рожицу.
— Так нас же поимеют!
— За что? Мы с тобой всю ночь работали, после этого положено весь день отдыхать, так что до завтрашнего утра я на работе появляться не собираюсь. — я пожал плечами: — Ну, а ты поступай, как знаешь, я тебя неволить не могу.
— Ладно, поехали. — Руслан со вздохом натянул ненавистный шлем, хотя, возможно, он уже привык к запаху.
Отогнав мотоцикл на базу и спрятав его в гараж, я отвез Руслана до места жительства, после чего поехал к себе бриться, мыться, приобретать вид образцового сотрудника юридической службы.
С обеда и до пяти часов вечера я просидел над бумагами в своем кабинете на территории завода, периодически взбадривая себя горячим пойлом, что продается у нас под названием «Кофе три в одном», а перед окончанием рабочего дня, двинулся в кабинет директора.
— Ты уверен? — генеральный поднял взгляд от стопки документов, требующих его подписи.
— Ну с чего-то надо начинать. — я пожал плечами: — Кстати, на меня Кошкин заявление в милицию написал…
— Куда?! — директор подавился.
— В милицию. Просит привлечь меня к уголовной ответственности за угрозу убийства.
— А они…- генеральный неопределенно покрутил рукой в воздухе: — Не знают, что ты…
— Никто не знает.
— И ты… правда Кошкину угрожал?
— Я с ним, действительно, в этот день говорил о смерти. Но, есть нюансы. Он же мне взятку предлагал, вы же помните, я рассказывал. Я его через день телеграммой…
— Чем? — давясь смехом, хрюкнул генеральный.
— Телеграммой…а что? После телеграммы очень сложно сказать, что никакого сообщения не получал. Так вот, продолжу — я весь вечер просидел в кафе, а он, собака серая, вообще не пришел. Я к нему домой на следующий день домой заявился, говорю — ты где был? А Кошкин ваш начинает что-то лопотать, что на него кто-то там напал на улице, отчего он расстроился и до кафе не дошел. Я ему на это сказал, что по нынешним временам за такие объяснения, человека, который на встречу не пришел, могут и убить. А он, видите, как со мной за добрый совет обошелся? Заявление в милицию написал.