Туда, где ты
Шрифт:
– Мама!
– Что, «мам»? – возмущается она. – Тебе восемнадцать, Клеменс! В твоём возрасте у меня уже двое дочерей было, а ты продолжаешь выбирать супруга! Попомни мои слова, скоро на твоё место придут молодые родовитые красавицы, а ты одна останешься.
Воспитанные дамы не закатывают глаза, поэтому я сдерживаюсь. Но она права, мне давно уже следовало быть замужем за каким-нибудь высокородным дворянином, вот только моим родителям было не до устройства моей личной жизни, так как они были больше заняты самими собой.
Однако сейчас, мать похоже всерьёз увлеклась этой
– Герцог де Коссе!
– Мама, ему же сто лет!
– Всего пятьдесят, ну может чуть больше, зато его земли! Ладно, – вновь задумчивый вид, – я знаю! Граф де Сен-При!
– Мама, умоляю! Когда с ним танцуешь, то чуть ли не теряешь сознание от его запаха изо рта!
– Господи, да тебе не угодишь! Клеменс, пойми, что брак это лишь сделка, для того, чтобы продолжить свой род и преумножить состояние! После рождения наследников сможешь чаще бывать при дворе, вести такой образ жизни, какой захочешь. С этой точки зрения даже лучше выбрать супруга намного старше. Станешь вдовой – обзаведёшься молодым любовником, никто и слова не скажет.
– Мама, эти твои шутки иногда меня пугают.
Шарлотта качает головой, словно не веря, что я могу быть её дочерью. Если бы не наше внешнее сходство, я бы тоже могла задуматься об этом, ведь мама была очень живой, эксцентричной, умела поддержать разговор на любую тему и буквально влюбляла в себя мужчин. Я же была более замкнутой, мне нравилось проводить время вдали от двора, гулять по нашим владениям, читать книги и играть на фортепиано. Мне бы хотелось, чтобы мой муж разделял моё желание относительно уединенной жизни. Проводить время в бесконечном круговороте танцев и развлечений не было моей стихией.
– Ну, поболтали и хватит. – мама поднимается со стула, расправляя складки на платье. – Пойдём, мы не можем появиться там позже Луи, он мне этого не простит.
Ведомая ей, я следую мимо роскошных залов и гостиных по коридором, уставленным предметами роскоши и восхищаюсь этим великолепием Версаля, над которым трудились сотни мастеров многие годы. Салоны дворца носят свои названия, в соответствии с которыми и меблируются.
Мы заходим в бальный зал, пол которого устлан цветным мрамором, зеркала от пола до потолка украшают внутреннее убранство помещения, тысячи свечей горят в золоченых канделябрах и жирандолях, заставляя серебряную мебель и каменья в украшениях дам и кавалеров гореть огнем.
Мы здороваемся со знакомыми, следуя этикету, и я понимаю, что мама ведёт меня целенаправленно в одну сторону, вот только пока я не понимаю, куда именно.
– Миледи Шарлотта! Как я раз нашей встрече, Вы продолжаете сиять ярче любого украшения!
– О, Астор, Вы как обычно мне льстите, но продолжайте милый, если хотите и дальше пользоваться моим расположением. – она жеманничает с красивым мужчиной, одетым в тёмно-зеленый камзол, изготовленный из парчи, богато вышитый и украшенный золотыми лентами. Рукава, отвернутые как манжеты, позволяют видеть украшенную рубашку, а отогнутые передние части камзола – нижний жилет, который продолжен до самых колен и прикрывает узкие брюки, переходящие в белоснежные чулки. Не смотря на то, что в моде сейчас парики, Астор пренебрегает этим, обладая собственными густыми волосами, лишь немного подернутыми сединой у висков. – Моя дочь Клеменс.
Мама изящно указывает на меня рукой и я делаю неглубокий реверанс, чувствуя, как меня окутывает взгляд его карих глаз.
– Леди Клеменс, как я рад нашей встрече! Окажете ли Вы мне честь?
Астор протягивает руку, приглашая на танец и я, под благосклонное кивание матушки, вкладываю свою похолодевшую руку в его.
– Вам здесь не нравится. – его насмешливый голос не спрашивает, он констатирует.
– Отнюдь, – пытаюсь оправдаться я, – балы Людовика четырнадцатого ещё никому не казались скучными.
– Но ведь дело не в этом. Вам по душе более размеренная жизнь, не так ли?
Астор ведёт уверенно, даже немного грубо, то отпуская, то вновь сжимая меня в своих руках. От его близости к щекам приливает кровь.
– Я понимаю всю необходимость подобных мероприятий.
– О, Клеменс, прошу Вас! Расслабьтесь хотя бы рядом со мной. Мне Вы можете поведать то, что думаете на самом деле, обещаю, это станет нашим маленьким секретом. – с этими словами он легко касается губами тыльной стороны моей ладони, вызывая волну дрожи до кончиков пальцев.
– Что ж, – хрипло начинаю я, легонько прокашливаясь, – я бы действительно предпочла большую часть времени проводить вдали от двора, мне совсем не нравятся интриги.
– Это лишь потому, что Вы боитесь стать их жертвой, дорогая. – Астор бросает на меня ещё один многозначительный взгляд. – Но это прекрасно, что Вы такая юная и чистая. Вам не стоит мараться во всём этом, нужно лишь найти правильного покровителя, мужа, который обеспечит Вашу безопасность и защиту.
Не могу отвести взгляд от его идеально очерченных губ, он словно гипнотизирует меня своим голосом и приковывает к себе этим проникновенным взглядом.
Остаток танца мы проводим молча и Астор продолжает наслаждаться производимым на меня эффектом, хмурясь, когда музыка стихает, но всё же отводит меня обратно к матери, как того и требуют приличия.
– Благодарю за танец, леди Клеменс, надеюсь, отныне видеть Вас чаще.
Не знаю, кто больше впадает в экзальтацию от его слов – я или моя мама. Мы ещё немного молчим, прежде чем позволяем себе переглянуться между собой. Мой взгляд наполнен радостью и восхищением, что такой невероятный мужчина обратил на меня внимание, мамин же выражает победу.
В этот вечер я танцевала ещё с несколькими кандидатами на мою руку, да-да, уловка матери не могла провести меня, она явно всерьёз настроилась сделать меня замужней дамой. Герцог де Коссе чуть не оттоптал мне ноги, возможно грация и сопутствовала ему в юности, но не теперь. Граф Сен-При тоже был в числе кандидатов, и я как могла незаметно задерживала дыхание, когда он говорил.
На фоне всего этого великолепия герцог де Буйон, а именно такой титул носил Астор, казался мне просто сказочным принцем. Не понимаю, что именно мешало мне влюбиться в него прямо сейчас, пасть жертвой его обаяния в том роскошном зале.