Туда и оттуда
Шрифт:
Родней ему был лишь клинок,
Да конь светло-серый в друзьях у него
И с ним он не был одинок.
Но к замку отца он один из семи
На помощь в сраженье пришел:
Волчонок стал Волком, купаясь в крови
Тогда его час не пришел.
Он выжил и дальше, израненный весь,
Когда штурмовал Перевал,
И после о рыцаре-волке тогда
Никто и нигде не слыхал.
Но время прошло и срок наступил
Вернуть в дом Магический Меч,
И либо - державу свою возродить,
А либо - бескровному лечь.
Пока Меч в пределах границы страны,
Ненастья идут
И лишь при раздоре детей Короля
Покой обернулся войной.
И каждый в роду хотел Меч получить,
Забыв закон Крови и Звезд,
И реки текли с той поры по стране
Из крови да горестных слез.
Клинок увезен был тогда Королем
Хотел принести он покой.
Нашел лишь неравный в горящих стенах
Последний, неправедный, бой.
Три года искал младший сын короля
Клинок, все объехав пути.
И в дальней земле, и в ближних краях
Не смог ничего он найти.
Тут Эйкин остановился и сказал, что дальше стихами он не помнит, а только прозой. Эйнар, уже давно подозрительно на него поглядывавший, поинтересовался, что же там дальше говорится в этом сказании.
Дальше речь шла о том, как принц-изгнанник повстречался в холмах с альвами и полюбил прекрасную дочь князя. Но тут злобный колдун похитил ее, и принц отправился на поиски снова. А что там насчет меча - этого Эйкин просто не знал, поскольку, по его собственному признанию, половину сказания пропустил. Что-то за этим всем крылось, но приключенцы за последние дни вымотались до предела, а потому ни у кого не хватило сил задуматься над этой загадкой. Так что тайна принца по прозвищу Волк осталась сокрытой.
А еще через день с последнего перевала они увидели впереди Страж-Башни. Казалось, что до них рукой подать, но путешественники знали, что видимость обманчива, и до грозных черных башен еще не меньше двух дней пути. А внизу в долине они увидели самый настоящий военный лагерь. Как будто там расположилось на ночлег небольшое войско.
Войско действительно было. И не какое-нибудь, а гномское. Эйкин обрадовался до чертиков, особенно когда узнал, что ведет войско сам великий государь Мотсогнир III, которого в обыденной жизни звали Сталин Могучий. Сталин - потому что был непревзойденным сталеваром, а почему Могучий, стало ясно, как только он появился в пределах видимости. Помимо того, был там еще и небольшой отряд рыцарей в белых плащах без знаков и крестов, во главе с суровым седым воином. Среди рыцарей востроглазая Ари мигом углядела Анри, о чем тут же и сообщила. Тут последовали рассказы и расспросы, и вот что выяснилось. Гномы, которых просто достали до печенок магические упражнения Всеобщего Врага, собрались и решили страшно отомстить. Ну что это такое - сталь не закаляется, как надо, бронза выходит хрупкая, иридий с примесями, серебро чернеет, платина вообще не получается. А все из-за магических наводок, тудыть их. Рыцари же были теми самыми рыцарями Грааля, которых называли по-разному, кто - розенкрейцерами, кто - иллюминатами, кто - монтаньярами. Кому же с супостатом сражаться, как не им? На руке графа поблескивало старинное серебряное кольцо с густо-лиловым аметистом, знак духовной власти, избранничества и наставничества.
Уголька рыцари сразу окружили заботой и вниманием, и командор граф де Ла Тур долго с ним беседовал наедине. После этой беседы Уголек, исполненный сознания собственной значимости, велел Дракону извлечь из вьюков чашу и торжественно подал ее графу.
Словом, вечером был устроен торжественный ритуал с испитием из чаши, благословениями и предбитвенными напутствиями, поскольку назавтра ожидалась битва - от Страж-Башен вышло войско, и стояло лагерем на другом краю долины.
Когда все поутихло, Майк отозвал в сторонку Гила и Инку, достал свой меч и попросил прочесть руны.
– "От зла обороняю..." или "охраняю", - прочел Гил.
– Черт, не разбираю я дальше.
– Дай сюда, - сказала Инка и поднесла клинок к самому лицу. Ага, дальше написано "тенеты рассекаю, молнии разрубаю".
– Понятно?
– спросил Майк.
– А то!
– обиделась Инка.
– Небось со Старым Ником не ты один разговаривал!
Меч Айренара казался самым обычным на совесть сработанным мечом. Но неисповедимы пути господни - как оказался он у прадеда отца Ивейна, был отдан именно Майку и прочее - все это стечение обстоятельств, которое простые смертные называют случайностью, а люди более сведущие - божьим промыслом.
У костра, у которого сидели молодые рыцари, пели. Инка, Майк и Гил тихонько пристроились сбоку. Гитара пела и плакала в руках смуглого темноволосого юноши в алой тунике, да так, что даже у сидевшей рядом с музыкантом Тайки восторженно горели глаза. Голос у него был приятный, сильный и красивый, и владел он им мастерски.
Запели под вечер сверчки
В залах усталого замка,
И пока королевский трон
Не изъеден последним червем,
Нас манит тепло очага,
Гонит прочь нас сырая землянка.
Славен замок сей был,
Но иссяк монет звон
Мы теперь этот город займем!
Веселись, воровская рать!
Хоть на день, но мы здесь будем править.
Крыша есть - и тепло,
А что город был пуст
Так ведь это не наша вина.
И уж если бродячий певец
Наши подвиги песней восславит,
Пусть останется с нами
Мы все здесь певцы,
Коли дело дошло до вина!
В общем, славой гремим на страну,
Кружкой эля плеснув наземь пену,
И дрожит проезжий купец,
Видя вымпел над башней ворот.
А вчера нанялись на войну,
Заломив баснословную цену,
Да с казной прихватили ларец,
Королевству добавив забот.
Но пройдут недели, года,
Надоест шататься без дела,
И глядишь - гнилая вода
Серебром уж снимает боль.
Коли гости стучат в ворота,
Кто-нибудь да промолвит несмело:
"Вроде воины все, повара и шуты,
Эй, а кто у нас будет король?"
И уж если пройдоха-колдун
Вдруг предъявит права на владенье,
Говоря, что, мол, прадед и дед
Ткали здесь колдовское руно,
Лейтенант трет глаза сквозь бодун,
Проклиная свое невезенье,
Смеясь, ищет стрелу, да и шепчет в усы:
"Наша магия - меч и вино!"
И уже не умолкнут сверчки
В проснувшихся залах замка,
И наш королевский трон
Сделан из серебра.
Славен город сей будь на века!
Дождь монет с небес - словно овсянка,