Туман. Авель Санчес; Тиран Бандерас; Салакаин отважный. Вечера в Буэн-Ретиро
Шрифт:
— Снова угадал!
И улыбнулся стоявшему рядом тихому, безразличному к происходящему игроку, сильно смахивающему на скелет, на котором, словно на вешалке, болталась грязная куртка из грубой парусины. Начато снова погрузился в созерцание карточной колоды в руках банкомета. Вдруг решившись, он вытащил горстку монет и бросил их на грязное одеяло, которое в тюрьмах заменяет зеленое сукно:
— Ставлю десять соль на его мерзопакостное королевское величество!
Оборванец заметил:
— Удваиваю.
— Открой!
— Любуйся!
Чучо открыл карту: выпал король треф. Начито, воодушевленный удачей, сгреб деньги и целиком отдался игре. Временами в компании игроков подымался шум: обсуждалась ставка на ту или иную карту. Начито непрерывно срывал банк, словно ему сам бог ворожил. Глядя на эту редкостную удачу, обтянутый кожей меланхолический скелет застенчиво улыбался Вегильясу, будто извиняясь за собственное свое невезение. В ответ Начито поведал соседу снедавшую его душу тоску:
— В плаченном нашем положении выиграть или проиграть не имеет ровным счетом никакого значения. Фосо-Пальмитос нас всех уравняет.
Сосед отрицательно затряс головой и, устало наморщив желтое свое лицо, смахивающее на проткнутый пузырь, из которого вытекает воздух, сказал:
— Покуда человек жив, деньги всегда имеют значение. Иначе и быть не может!
Начито вздохнул:
— Какое утешение могут дать деньги приговоренному к смерти?
— Выигрыш помогает, по крайней мере, забыться… Стало быть, деньги полезны человеку до самого последнего его вздоха.
— А ты, братец, тоже приговорен к смерти?
— Откуда мне знать!
— Ты протягиваешь мне соломинку. Ставлю пятьдесят соль на шестерку.
Карта Начито взяла, сосед снова наморщился:
— Вам всегда так везет?
— Пожаловаться не могу.
— А что, если я войду с вами в долю и к вашим прибавлю свои пять соль? Я вмешиваться не буду.
— Играем до пяти раз.
— Игру ведете вы, по своему усмотрению.
— Ставим на валета.
— Вашу любимую карту?
— Она возьмет.
— Не слишком ли часто вы на нее ставите?
— И все-таки ставим на валета.
Чучо медленно метал, держа колоду на виду, чтобы все видели ее. Перед тем как сдать карту Вегильясу, он на мгновение задержал свободную руку в воздухе. Выпал валет. Начито сгреб банк, разделил: столбик монет на две части, шепнув скелетоподобному соседу:
— Ну, что я говорил?
— Можно подумать, что вы видите колоду насквозь!
— Теперь поставим на семерку.
— Почему? Странная какая-то игра!
— Вовсе не странная. Называется она «за и против». Сначала я ставил на карту, которую люблю, и в благодарность она отвечала мне взаимностью, теперь же хочу поставить на семерку, к которой я равнодушен, и она в отместку может сыграть «против».
— Вы называете эту игру «за п против»? Я что-то о такой игре не слыхивал!
— Не мудрено, я только что ее придумал.
— Стало быть, сейчас мы проиграем?
— Ан выпала семерка!
— В жизни своей не видывал такого везения!..
— Теперь попробуем сыграть на даму? Идет?
— Воля ваша… Мы выиграли! Разделим…
— Еще два раза.
— Теперь мы наверняка проиграем.
— Или выиграем. Карта «за» — пятерка. Поставим на ту, которая «против».
— Вот это игра! Отделите половину банка.
— Ничего не буду отделять. Восемьдесят соль на тройку!
— Зря.
— Не вечно же выигрывать!
— Пасуйте!
Чучо Оборванец, скосив один глаз, оценивает сданные две карты. Презрительно присвистнул:
— Пссс… Пока на равных.
Он положил колоду на одеяло и отер лоб нарядным шелковым платком. Затаив дыхание, игроки сгрудились вокруг.
Чучо с наигранным равнодушием, которое не могло, однако, скрыть тайного напряжения, начал сдавать. Выпала тройка, на которую доставил Начито. Сидевший рядом с ним «Скелет» затрепетал:
— Выиграли!
Посучив костяшками пальцев об одеяло, Начито потребовал:
— Сто шестьдесят соль.
Чучо Оборванец отсчитал деньги и, уставившись на него с издевкой, сказал:
— Другой бы, чуточку похрабрее, при этаком везении уже давно бы сорвал банк. А этому хоть кол па голове теши! Трусливый осел!
Начато, добродушно улыбаясь, собрал деньги и радостно воскликнул:
— Ква! Ква!
Некто, прозываемый капитаном Вигури, сердито пробурчал:
— Везет же придуркам!
А в это время обтянутый кожей скелет нашептывай Начито:
— Поделим деньги — и баста…
Печально нахмурившись, Начито покачал головой:
— Еще раз сыграем, тогда!
— Глупо! Зачем искушать судьбу!
— Если проиграем в карты, выиграем в другом. Кто знает? А вдруг нас, в награду, не расстреляют? А коли выиграем, нас уж наверняка шлепнут!
— Бросьте молоть чепуху и искушать провидение.
— Поставим на валета.
— Гиблое дело!
— С валета начали, с валетом и в могилу. Дружище банкомет, сто шестьдесят соль на валета!
Оборванец оживился:
— Идет!
Начито залебезил:
— Спасибо! Очень мило с пашей стороны!
Скривившись, шулер проворчал:
— Знаю я твои «спасибо»! Ими я сыт по горло!
Он перевернул колоду: внизу оказался валет. Среди игроков пронесся шепот. Начито побледнел, руки его дрожали:
— Уж лучше бы эта карта была бита! Значит, та, которая «против», тянет нас за собой в Фосо-Пальмитос!
Замогильным голосом Скелет выдохнул:
— Значит, по сто двадцать семь монет на брата.