Туманный город
Шрифт:
– Знаешь, – подойдя, обратилась я к ней, – крайне неприятно, что ты считаешь меня своим врагом. Мне не нужны твои арии, я не собираюсь тебя заменить. Да и вообще, я не хочу быть артисткой, – пустилась я в откровения. – Но так уж вышло, что дядя Октавиус сделал перестановку. Не переживай, я попрошу его оставить всё как есть. Очень скоро, когда мне исполнится восемнадцать, я и вовсе уйду из театра.
Ребекка грустно вздохнула и опустила глаза:
– Прости. Сама не знаю, что на меня нашло, – её голос звучал по-настоящему искренно. – Ведь мне так нравилось выступать на концертах именно первой. А когда было принято такое решение, я подумала, что это ты попросила… Но я поговорила с родителями, и поняла, что поступила неправильно. Давай забудем о произошедшем. Я больше так не буду!
С этими словами она обняла меня, а я – её. Дружба или по крайней мере нейтралитет нам обеим нравилась больше, чем вражда.
– Так здорово, что всё разрешилось!
В тот же миг к нам подошёл слуга, на подносе которого стояли два бокала с вином, и мы с радостью пригубили его за наше примирение.
– Оно случайно называется не «Изабелла»? – спросила я у официанта.
– Нет, – улыбнулся тот.
Жаль, при случае надо будет непременно попробовать. Отныне стыдно не знать вкуса напитка с собственным именем.
– А что это тогда? – поинтересовалась я.
На что юноша лишь пожал плечами и поспешно отошёл от нас. Тут я увидела, как неподалёку Фернан разговаривал с одним мужчиной и показывал на что-то позади нас. Спутник чиновника заметно выделялся на фоне окружающих – высокий, крепкий, с бритой головой, производящий впечатление глыбы. И хотя он был одет в красивую форму, на его лице читались грубость и мужланство.
Не успела я повернуться и взглянуть, на что они смотрели, как вдруг кто-то подошёл к нам сбоку и демонстративно откашлялся:
– Кхе-кхе!
Я с удивлением перевела свой взор на Патрика. К вечеру он принарядился: теперь на нём красовался щеголеватый наряд изумрудного цвета, длинные полы пиджака, застёгнутого на все пуговицы, свисали почти до колен, по бокам штанов были пристрочены оборки, а из нагрудного кармана высовывался белоснежный платок. Реденькие волосы племянник мэра смазал чем-то жирным и зачесал назад.
– Да? – полюбопытствовала я, пока моя двоюродная сестра с высокомерием разглядывала молодого человека.
– Ну, представь меня, что ли, прекрасной леди, – заулыбался Патрик фальшивой улыбкой, обнажив желтоватые от табака зубы.
Зная Ребекку, я уверенно могла сказать, что та чувствовала сейчас. Ей до смерти претили подобные самодовольные типы. Они часто дарили ей шикарные букеты на концертах, пытались прорваться в гримёрку, писали пылкие послания с признаниями в любви, присылали шоколадные конфеты. Но внимание простых людей из не аристократичных семей её не интересовало. Чтобы кузина начала с кем-то милое общение, тому человеку нужно было бы приложить много усилий. Вот и в данный момент она стояла с безразличным видом, разве что открыто не зевала, пока я коротко сообщила:
– Ребекка – солистка «Театра Конрой». А это – юноша по имени Патрик, который помог нам сегодня дойти от мэрии до театра.
– И? – подхватил молодой человек, заметив, что я, в принципе, закончила свою речь.
– …И позвал сторожа? – сделав вид, что не понимаю, дополнила я.
Мне показалось, он хотел выругаться, но из последних сил сдержал себя, и лишь напыщенно заявил:
– Эй, я всё-таки не мальчик на побегушках. Это являлось просто любезностью с моей стороны. На самом деле, я – важное лицо в городской администрации. Слежу за порядком.
Тут Патрик остановился. Очевидно, нам следовало пасть ниц в благоговении. С неприятностью обнаружив, что мы не прониклись вышесказанным, юноша предпринял последнюю попытку и с отчаянием сказал, обратившись к Ребекке (на меня он, похоже, уже давно махнул рукой):
– Конечно, когда у тебя дядя – мэр, это означает… типа много обязанностей.
– Очень рада за вас, – равнодушно ответила кузина и краем взгляда высматривала, куда бы отойти от неприятного ей человека.
Патрик же, наверно, догадался о её намерении и решил действовать наперехват. Он подошёл к ней вплотную и взял за левый локоть, стараясь приблизить к себе.
– У меня есть связи и в столице, могу посодействовать, – доверительным тоном сообщил молодой человек.
Ребекка попыталась аккуратно вырваться:
– Спасибо за предложение, у нас всё в порядке.
Я с улыбкой отошла, чтобы не мешать милой парочке устраивать разборки, так как явно один не собирался сдаваться, а вторая и не думала уступать. Ребекка надела изумительное зелёное платье с пышной юбкой и чёрными кружевами, что делало её одной из самых обворожительных персон на вечере. Стоит ли винить Патрика, что он не устоял перед истинным очарованием?
Родственник мэра прибегнул к крайним мерам. Он быстро обернулся и дал кому-то знак. В следующий миг объявили начало танцев и заиграла быстрая музыка.
– Прошу вас, окажите честь, – Патрик протянул девушке руку.
– Извините, я должна идти, – быстро ответила Ребекка и заторопилась в противоположную от него сторону.
С таким же предложением ко мне подскочил Вергилий. Я не раздумывая согласилась. Мы танцевали, одну за другой он рассказывал шутки, и мне было достаточно весело в его компании.
Но чуть позже, во время второго по счёту танца – вальса – я заметила, как Ребекка кружилась в паре ни с кем иным, как с Гарольдом. Тот неторопливо рассказывал ей что-то, а она мило улыбалась в ответ. Внутри меня пробежал холодок. Довольно неприятное чувство, хотя я не понимала, с чего вдруг оно появилось.
Вергилий оказался опытным танцором, и мне пришлось потрудиться, чтобы не упустить ни одно движение, ни один поворот и быть ему под стать. Но через три танца я уже выдохлась и хотела просить пощады, как, к счастью, объявили перерыв, и начался пир.